Сибирские огни, 1974, №4

— Ох, кулаки, кулаки! — вздохнул он.— Все стали кулаки! Но Колай так и не сказал еще, пойдет он или не пойдет к шурину ^ убирать навоз. — Что же ты молчишь? — сердито спросила Дарья, и по ее голо-‘ су Колай понял, что она велит ему как-нибудь отказаться, не ходить. Епифан затаил дыхание и навострил ухо. Сердце у него забилось сильней. — Это бы слов нет, да у меня вон оно что!— указал Колай мор­ ковиной на потолок, промоченный дождем.— Крыша не годится. За со­ ломой сейчас поеду. Помолчали. Епифан Савельич вздохнул и покачал головой. — Эх-хе-хе! Гляжу я на тебя, Колай, Кол Васильич... хочешь сер­ дись, хочешь нет... не умеешь ты жить! Я не люблю в кулак шептать, я прямо говорю! Сам через себя мычешь горе век свой! Вот хоть и сей­ час возьмем. Купил бы ты тесу да устроил все, как у добрых людей. Хлебец, слава создателю, уродился. Загнал пудов тридцать — вот тебе и деньги! Он три рублика пудик, кормилец. — Загнать-’го не придется, пожалуй! — сказал Колай. — Почему?! — удивился Епифан. — А сеять чем? — Хы! Сеять, говорит! Ты что, десять десятин сеять-то хочешь? — Десять не десять, где уж нам по эстольку сеять, а по весне-то десятинки четыре думаю осеменить. — Осеменить!— с ненавистью передразнил Епифан.— Ты с ума сходишь, Колай, то есть извиняюсь: Кол Васильевич! — Как?! — Д а так! Ты что, не видишь, какое волнение в народе идет? Ах­ нут всем селом в халхо з— вот и проработаешь на черта! Весь хлеб вместе ссыплют, А ты, я знаю тебя, ты как баран: куда все, туда и ты. У тебя хватит ума и в халхоз залесть! Эх, бесталанная твоя голова! — Пойду-у-у-у-у! — завопил Колай, выведенный из терпения. Он вскочил, забегал по избе, схватил зачем-то деревянную ложку и опять бросил ее на стол, она завертелась, описывая черенком круги, и упала на пол.— С охотой пойду! Что ты меня колхозом-то стращать пришел?! — Тебя жалею! — Ж ал ею !— с насмешкой и возмущением закричал Колай, оста­ новившись среди избы и подняв к потолку руки.— А ты хоть хренови- ну-то не мели! Что я, глупый, что ли? Жале-е-ею! Еще кому скажи, только не мне! Не мне! Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гри­ ву, вот оно, жаленье-то твое, какое! Будет! Довольно я натерпелся от твоей милости! Ребятишки на печи перестали играть. Васятка перестал читать. Дарья прекратила стирку. Не вынимая из мыльной воды руки, она сто­ яла, согнувшись, глядела в корыто и слушала. — Что я тебе, подданный, что л и ? !— во всю силу кричал Колай, то останавливаясь перед Епифаном и размахивая руками, то бегая по избе.— Всякие слова, всякие слова! И жить-то я не умею, и дурак-то я У Тебя,— аль не прискорбно мне слушать это, Ипифан? Ну должен я тебе сорок рублей, слов нет, не успоряю супротив этого, так я за них отработал давно! То иди, Колай, бревно поднять, то в лес съезди со мной ночью, то иди оба с бабой картошку выкопать засухо, то моло­ тить, то конопли мочить,— и я шел, свое бросал, а к тебе шел! Все толь­ ко за долги, все за долги! Вот как ты меня жалел! А случилось, маль­ чишка занемог, ты медку ложку не дал, а на базар пудами возил! Аль это не обидно?!