Сибирские огни, 1974, №4

А на трибуне после дяди Леонтия выросла фигура бородатого сол- дата-маршевика из запасного полка: — Нас теперича сызнова к фронту готовят. Хватит! Покормили вшей в окопах. Пускай другие повоюют, эти, которые тут мастера с печ­ ки по клопам да тараканам из кривого ружья стрелять! А мы, значит, сто­ им на том, чтобы с войной кончать! И безо всяких аннексиев и контри- буциев! И потому покуда свои прямоствольные пятизарядные при себе держать будем. Еще погодятся! Барин на трибуне начал царапать пальцами крахмальный воротник и, чуть не срывая галстук, закричал: — Угрожаете?! Слышите, граждане, он при всех заявляет о своей измене Россий! А бородатый маршевик добродушно, положив свою лапищу ему на плечо, выговорил: — Насчет измены ты, ваше благородие, совсем зря пищишь. Мы России не изменники. Оглянись, прикинь умом, может, и поймешь, что к чему. Глядишь, и сам ей, России, вместе с нами еще гож будешь! Народ на площади шумно взорвался. Одни кричали: «Предатель!», но большинство: «Молодец, солдат! Правильно!» С ними вместе кричал и Кир. Потом Кир часто видел дядю Леонтия на трибунах и всегда заме­ чал, как внимательно слушали его и одобрительно кивали головами ко­ жевники и пимокаты и как шушукались между собой господа в котелках и форменных фуражках. От них-то он и услышал впервые, что Леонтий Никанорович — большевик. Слово пришлось по душе и подходило к его большому другу. Егора в митинговой суете Кир слышал всего лишь один раз, да и то не на площади, на углу уличного перекрестка. Разметав на плечи концы своего огромного красного банта, Егор азартно выкрикивал: — Ежели свобода настала, значит, свобода во всем. Ни тебе городо­ вых, ни полиции, ни милиции! Каждый пускай живет по-своему, значит, желанию и хотению! В общем, граждане, ломай заборы, рви гвозди и вы­ ходи на полный простор! ...В школе по темным коридорам бегал злой, как пес, ошпаренный кипятком, законоучитель поп Еропий, выискивая отлынивающих от уро­ ков. А в полупустом классе он, дергая себя за сальные косицы, брызгая слюной и чернилами, влепливал подряд в журнал кол за колом: — Без царя жить вздумали?! Без помазанника божия! Дошли! В «Отче наш» путаться стали! Скоро и про бога забудете?! Отца Еропия боялись. Зато после шумных «митинговых» перемен отыгрывались на «Так сказать» — щупленьком, с редкими волосиками на залысинках, учителе русского языка. Достаточно было ему начать первую фразу: «На прошлом, так сказать, уроке мы разбирали, что такое глагол и в чем, так сказать, его суть...», как из класса под дробный пере­ стук крышек парт в такт словам дружно начинало разноситься: Вы окажите, так ска-зать, так ска-зать, Как 'Про-Ж'ить без буквы «ять», буквы «ять»! Рас-ока-.жите иа,м про ту всем не нуж-ную «фиту»! А громче всех стучал и с нажимом выкрикивал вертучий сосед Кира по парте Васька Захарюта. На уроках арифметики ребята переставали дурить и впивались гла­ зами в сухое строгое лицо математика Семена Павловича: — Вы, бесенята, должны сейчас твердо-натвердо усвоить и запом- 3. Сибирские огни № 4.