Сибирские огни, 1974, №4

гой вдове величественный дворецкий только и делал, что при встречах разглаживал пышные бакенбарды и коротко говорил неизвестно кому: «Одно слово — стать!» Это расположение он снисходительно распро­ странял и на верткого отпрыска вдовы. Когда встречал его, становился необычно многословен: — Бегаешь? Баклушничаешь? А лучше бы приглядывался. Под­ растешь— кусок хлеба будет. Самому. Мать кормить. То-то!— белый нитяной палец дворецкого грозно поднимался над головой Кира. Подчиненные дворецкого, кто с ненавистью, кто с уважением, в спину величали его Граф Фредерикс. Вначале Кир думал, что такая кличка пошла от «Фреди» — позеленевшего от старости, злого белого шпица — любимца хозяйки дома, за которым ухаживали специально нанятый «собачий» лакей и горничная. Но вскоре узнал, что Фреди совсем ни при чем. Существовал на свете подлинный граф Фредерикс, причем существовал долго, служа уже третьему царю министром дво­ ра. Вот этому министру и подчинялся их генерал — начальник тысяче­ верстного царского поместья. Кроме — никому. Разве только самому царю. Если у Кира среди дворовых ребятишек быстро завелись и друж­ ки, и недруги, и так же быстро и те и другие менялись ролями, то мать ни с кем не ссорилась, но ни с кем и не дружила, не «чесала язык», ни перед кем не лебезила, со всеми вела себя одинаково ровно. Под стать главному дворецкому Самсону Аверьяновичу. Может, потому им никто не докучал: очень редко забегал Егорка-Петух да заходил дядя Леон­ тий по воскресеньям. Егорка-Петух на ходу совал Киру какой-нибудь подарок вроде з а ­ мысловатого пряника-пистолета, совсем не похоже на себя нерешитель­ но топтался у порога, мял в руках шапку и не находил слов для разго­ вора. На приглашение матери погостевать он смущенно отвечал: «Никак недосуг. Опять хозяин дал заказ срочный». И уходил. Мать вслед ему качала головой, а на ее губах появлялась добрая усмешка. С дядей Леонтием было все по-другому. Чинно. Мать застилала стол чистой накрахмаленной скатертью, заставляла Кира надеть такую же по­ хрустывающую рубаху и, чтобы не торчали вихры, натирала ему голову духовитым репейным маслом. А сама надевала праздничную розовую кофту, гладко причесывалась, в уши вдевала серебряные серьги и ста­ новилась такой молодой и красивой, что у Кира спирало в груди. Дядя Леонтий ничего не приносил. Садились пить чай. Он шутил с Киром, внимательно выслушивал мать. Но как-то всегда неожиданно дядя Леонтий поднимался: — Спасибо за чай, Арефа Семеновна! Мать в ответ с уважением кланялась: — Спасибо и вам, что заходите, Леонтий Никанорович. Дядя Леонтий уходил. В такие вечера мать перед тем, как поту­ шить свет и лечь спать, почему-то подолгу смотрела на себя в зеркало. Е го р к а -П ет у х Тогда еще не взяли отца на войну защищать царя. Весной «порт- артурская» ребятня играла на кладбище в сыщики-разбойники. Играли с утра до обеда. Сыщики нашли всех разбойников. Те обиделись и после обеда заявили: — Неправильно. Переиграем. Малое место заграничили. Давайте во всем кладбище. На старом одни чугунины, и те с землей вровень.