Сибирские огни, 1974, №4

ремнем. Офицерская сабля мало подходила к полинявшей латаной ру­ бахе, но Кира это нисколько не смущало. Основным местом мальчишеских сражений был «запасной» клад­ бищенский пустырь и круто обрывающаяся от него, еще необжитая «Порт-Артуром» часть обского откоса. И пустырь, и откос из года в год буйно зарастали чертополохом, крапивой и лебедой. И вот у Кирз появилась еще одна игра. Только своя. Тайная. Да и было ли это игрой? Как только мать спозаранок уходила в город стирать, Кир отбра­ сывал одеяло. Пора. Пока на пустыре никого нет. Крапива жалила даже через рукава рубашки, кололся чертополох.. Но Кир начинал воевать всерьез, ожесточенно врубаясь в самые жгу­ щие заросли. Был он как будто и один, но... вместе с отцом. Вместе. Рядом. И под лезвием шашки сваливались к ногам росистая крапива,, иглистые лиловые головки чертополоха, чем-то похожие на герман­ ские каски. ...Когда поздней осенью где-то в неведомых страшных Пинских болотах убили отца, у матери глубоко под брови ушли глаза, и она совсем замкнулась в себе. Кир не умел плакать. Но много дней у него кололо в уголках глаз, а по ночам во сне со всех сторон лезли усатые германцы в касках. И Киру все чаще и чаще казалось, что отец воевал с такой же вот саблей. В один из вечеров он долго гладил заветную игрушку. Обтер тряпочкой,— как учил дядя Леонтий,— и клинок, и ножны, вздохнул и протянул матери: — Положи в сундук. Мать молча поцеловала сына в лоб, открыла обшарпанный сундук и под всякие одежки осторожно, как что-то и для нее драгоценное, за ­ прятала саблю. Эту ночь Кир спал совсем плохо. Решение о сабле бы­ ло бесповоротным, но смущало одно: не обиделся бы дядя Леонтий. Утром, несмотря на мороз, он побежал на Царскую улицу. В ма­ ленькой мастерской, похожей на крохотный дачный домик с огромной вывеской «Всевозможный ремонт изделий из металла»,— было тепло. Кир очень любил бывать в ней. Тут было интересно все, начиная с то­ карного станка и множества различных инструментов, разложенных в строгом порядке, всяких вещей, принесенных в ремонт, кончая лов­ кими руками мастера-хозяина. Не было большей радости, если разре­ шалось «помочь». И тогда Кир часами мог ширкать напильником или тереть наждаком какую-нибудь железку. Но на этот раз, отогревшись горячим чаем, не напрашиваясь помочь, он выпалил: — Дядя Леонтий... а я саблю маме отдал. Чтобы в сундук: положила. У дяди Леонтия над пустым глазом приподнялась бровь: — Ишь ты какой. Что ж, пожалуй, Киренок,- ты и правильно сде­ лал. Сдал, так сказать, на хранение. Когда понадобится — мать сама отдаст. Она у тебя такая. — И в войну играть больше не буду. — А вот это у тебя, брат, вряд ли выйдет... Кир обрадовался. Дядя Леонтий не обиделся. Каждый приход в мастерскую приносил что-нибудь новое. Дяда Леонтий исполнял какой-нибудь срочный сложный заказ: починял ис­ портившийся замок с тройным секретом, или замысловатые пружин­ ные весы, или еще что-нибудь помудренее, а сам разговаривал с Киром. Вот и в этот раз. — Что есть металл, а, Киренок? Кир и глазом не мигнул: — Железо. — Гм-м, в основном правильно. Только, кроме железа, много п