Сибирские огни, 1974, №4

тщательные и всесторонние поиски. И все обычные постулаты таких, набивших оско­ мину, розысков — налицо. Здесь и краевед- любитель Иван Иванович, и старожил, «вы­ сокий бритый старик в клепаных джинсах, заправленных в кирзовые сапоги», и сестра Бабки, и внучка-пионерка. В конце концов исследователь устанавливает, что второй Колобок в то же утро Бабка с Дедом съели за завтраком... Иногда пародируются как будто лишь ка­ кие-то словесные штампы. Но за этим всег­ да стоят определенные явления, высмеивае­ мые писателем. В рассказе «Чудесная встре­ ча» автор-любитель, тоскующий по «твердой и единой установке» относительно творче­ ства, носит по редакциям свое произведение. «Схематично»,— говорят ему в одном ме­ сте; в другом — «расплывчато, учитесь у классиков»; в третьем замечают, что нет по­ ка рассказа, а есть «скорее этюд, набросок», объясняют, что «есть правда жизни, а есть правда искусства...». А потом и вовсе реко­ мендуют писать так, чтобы словам было тес­ но, а мыслям просторно: этюд, набросок в результате разрастается в объемный роман в шестьсот с лишним страниц. В рассказе «Четверной обмен» тоже как будто бы обыгрываются какие-то затертые слова. Персонаж просит справку, что он не «взяткодавец» и не «взятковзявец». Ему от­ вечают: «Таких даж е не бывает. Можем, ес­ ли хочешь, дать насчет того, что морально устойчивый и политически выдержанный». Но ведь за этим стоит достаточно распро­ страненное явление. Мало ли приходится читать подобных, как строганые доски, оди­ наковых характеристик на людей, ой как не похожих друг на друга? Благодаря та­ ким точно увиденным художественным де­ талям возрастает сила обобщения, происхо­ дит как бы идейное наполнение произведе­ ний. Дело в том, что те или иные выраже­ ния, слова автора и героев не просто спле­ тение афоризмов и острот. В них как буд­ то спрессовалось множество наблюдений, крупинок жизни. Такие выражения порою раскрывают целую жизненную философию героя. Разве мы не можем этого сказать о герое, для которого, по словам автора, «свой насморк дороже чужого инфаркта»? И таких емких выражений, слов-характери­ стик можно немало найти в рассказах Н. Самохина. В рецензии, опубликованной в журнале «Смена» (1973, № 6), сочувственно и в об- щем-то справедливо оценивается творчест­ во писателя. Но о одним утверждением ав­ тора нельзя согласиться. Уран Гуральник, В частности, писал в этой рецензии: «...Он (Самохин)... пока что не очень торопится выходить за круг им уже апробированных, испытанных, облюбованных тем...». Но ведь такой упрек можно поставить каждому са­ тирику и юмористу, любому писателю, ибо нет автора, который не имел бы определен­ ного круга им облюбованных тем. Этот круг может быт^., конечно, уже или шире. Но разве это определяет ценность произведе­ ния любого писателя? Беда многих представителей цеха юмори­ стов видится не в том, что все они привяза­ ны к определенным темам. Беда, скорее, в том, что эти старые темы нередко не углуб- лются, не получают современного и нового освещения. Многим юмористическим произ­ ведениям не хватает исследования причин, порождающих те или иные явления дейст­ вительности. А ведь исследовательский, аналитический пафос литературы сегодняш­ него дня — это серьезный критерий оценки произведений литературы любого жанра, в том числе юмористических и сатирических рассказов. Лучшие произведения Н. Само­ хина, несомненно, отличаются таким каче­ ством. Достигает этого писатель прежде всего точной психологической мотивировкой поступков своих героев, жизненностью об­ стоятельств, в которых разворачивается действие рассказов. Именно этим писатель достигает значительной силы художествен­ ного обобщения, аналитического пафоса. Разве мы не чувствуем, например, ту поч­ ву, которая порождает беспринципность и перестраховку в любом деле, читая рас­ сказ «Сомнение»? Действуют здесь персо­ нажи с излюбленными писателем именами — Машкин, Пашкин, Яшкин, Кошкин. И хо­ тя один из них «был демократ. С плеча не рубил. И круто не загибал», другой же, на­ оборот, «человек смелый. Рубил с плеча. И круто загибал», а третий лишь пожимал плечами, словно говоря: «Мое дело — пре­ дупредить»,— побеждает все же перестра­ ховщик. Поступивший в газету интересный материал понравился всем, но кто-то выра­ зил осторожное сомнение. И в результате Кошкин снимает рассказ с уже сверстан­ ной полосы газеты. Точно в цель бьет и рассказ «Принци­ пиальность». Редко ли нам случается на­ блюдать никому не нужные совещания, когда ретивые говоруны уводят присутст­ вующих далеко от обсуждаемого вопроса? Так случилось и с героями рассказа Н. Са­ мохина. Кто-то в самом начале обронил фразу: «Думать надо! Мы — не обезьяны». И вот пошли горячие споры о том, думают ли родственники далеких предков человека. В результате «вопрос о борьбе за рента­ бельность изделий перенесли на следующую пятницу». А бестактные умиления некоего Бабары- кина по поводу того, что рабочие парни во время обеда не играют в очко, а играют в шахматы, после смены идут не в пивную, а в библиотеку, переходят улицу в положен­ ном месте и не на красный свет («Мы с Ва­ ней и Бабарыкин»)... Разве нет-нет да не слышим мы такого рода сладенькие фразы, оскорбительные для рабочего че­ ловека? Да, в рассказах Н. Самохина, как и в каждом художественном произведении, мы найдем элементы вымысла, значительные преувеличения, заострения, а порою и факты из области фантазии, сказочный ма­ териал. Но даж е в рассказах-сказках, та­ ких, как «Счастливые король и королева», «Все и ничего», «Круглый дурак», действие, поступки героев всегда мотивированы. И потому они не вызывают «приступов недове­ рия» у читателя. В рассказе «Отдельно взятый кирпич» сам