Сибирские огни, 1974, №4

Лев Толстой и Достоевский бичевали пьян­ ство, бились с пороком не на жизнь, а на смерть, созданные классиками противоал­ когольные сцены навсегда войдут в сокро­ вищницу мировой литературы. А многие ли писатели ныне следуют великим примерам? Или нужды нет? Или все сказано? Кроме «Серой мыши» Виля Липатова да блиста­ тельной кино-«Операции Ы», я что-то не помню сколько-нибудь значительного про­ изведения последних лет на тревожную для меня тему. Зато обратных примеров сколь­ ко угодно. Из десяти подряд просмотренных мной фильмов я только в одном не встретил ал­ когольных сцен. Хотите знать название это­ го фильма? Ни за что не угадаете... «Фан- томас»! А в чем дело? А вот в чем. Д евять филь­ мов были реалистическими, десятый — сказка. Обсуждали мы как-то с одним писателем только что опубликованный в известном еженедельнике рассказ молодого автора. Главное действующее лицо—егерь, положи­ тельный во многих отношениях, счастливый семьянин, отправляется «в дозор». Вот его встречают лесорубы, кругом деревья, трава, птицы и прочее — выписано сочно. Но что же они будут предпринимать при свида­ нии? Вдруг да обойдутся, а? Нет, не обхо­ дятся. «Ему с уважительностью налили из запотевшей бутылки». Закусывали консер­ вами. Хрустящих огурчиков или грибков не случилось — не дома!.. Потом он идет даль­ ше, выпивает в другом месте и в третьем, и все хорошо, приятно, день светлый, проз­ рачный... А вот и конфликт — пьяный бра­ коньер на автомобиле, положительный ге­ рой наставляет пистолет, хоть ракетный, но заряженный. Автомобилист пытается его раздавить, но егерь чудом не теряет равно­ весия. Счастливый конец: избежав «смерти на посту», герой возвращается в лоно семьи. Быть может, слишком полемичен был я, когда в разговоре с писателем не удерж ал­ ся в рамках академичности, назвав н еза­ дачливую новеллу его собрата разнуздан­ ной пропагандой алкоголизма. — Загибаешь, старик!'— громко рассмеял­ ся писатель.— Не будь ханжой. Вам бы, врачам, дать власть — всех бы упрятали в стерильную клетку... — Но разве мастера художественного слова не должны учитывать силы его воз­ действия?! Никто не догадается ругать ли­ цемером врача, рекомендующего не есть свиного сала больному с холециститом. И только извращенцу может прийти в голову смаковать в литературном произведении по­ следствия для диабетика, могущие про­ истечь от погрешностей в диете... А егерь на работе свободненько распивает водку, и автор убеждает, что его пьянство столь же прекрасное явление, как летний лес, труд лесорубов, счастливая семейная жизнь... — Ты что же, за цензуру против алко­ гольных сцен? — распалился писатель. — Я за авторскую совесть. Мы расстались недовольные друг другом. Вместо заключения Не призываю к миру без алкоголя, ибо нельзя требовать повсеместного установле­ ния сухого закона. Напоминаю: я — врач, много лет занимавшийся спасением алкого­ ликов. Мой призыв к умеренности выстра­ дан, выверен жизнью. И если писатель не желает слушать моего рассказа о сущности алкоголизма, не признает ясные для меня симптомы за проявление клинической кар­ тины недуга,— болезнь не перестанет суще­ ствовать, и тем хуже для писателя, и надо еще проверить, не подвержен ли он сам ей. Нелепо и несерьезно бунтовать против наличия алкоголя в повседневном обиходе человечества. Но преступно медлить в сра­ жении с болезнью, называемой хрониче­ ским алкоголизмом.