Сибирские огни, 1974, №4

ра Ж ивкова с поэтом Дамяном П. Дамяно- вым». Встреча состоялась в июле 1973 го­ да. Разговаривая с автором о его творчест­ ве, Первый секретарь ЦК Болгарской ком­ мунистической партии заметил, что поэт не может не пользоваться широкой популяр­ ностью, если стихи его посвящены жизни народа и талантливо отражают ее... И мне вдруг вспомнилось, как однажды в П лов­ диве огромный, двухметрового роста, боро­ дач Здравко Захариев, художник-график, показывая свои работы, заметил: «Кое-кто забывает, что культура прежде всего долж ­ на быть национальной. Норвежец, напри­ мер, никогда не напишет так, как это напи­ шет болгарин... У нас же есть определен­ ные попытки работать под Зап ад, что вы­ зывает в итоге интерес к этим художникам лишь... у нас, потому что Зап аду работы, выполненные под него, не интересны. Они хотят знать и видеть, что же умеют, что же делают сами болгары!» Именно национальным можно н азвать и все творчество Д амяна П. Д амянова. Начинавший вместе с Башевым и Д амя- новым, Любомир Левчев всегда был при­ вязан к самым острым, самым актуальным проблемам времени. В предисловии к од­ ной из своих книг он писал: «Большая поэ­ зия в наши дни может питаться только большой темой. И я не скрываю, что преж ­ де всего это — политическая тема. В боль­ ших обобщениях — вот в чем сила поэзии!» Такие слова могли бы показаться голо­ словной декларацией, если бы поэт всем своим творчеством не подтвердил их. Чи­ тая его книги, постоянно чувствуешь, что мы живем в еще очень тревожное, неста­ бильное время, пронизанное вспышками ре­ волюций, а также, к сожалению, и раздо­ ров, военных путчей. Но каждое стихотво­ рение Левчева — утверждение нового, ком­ мунистического мира. И утверждение не формальное, а пронизанное чувством. По­ эт признается, что стихи его «...имеют одну слабость: они похожи на осужденных, го­ ворящих последнее слово!» Этим признани­ ем поэт утверждает, что политическая поэ­ зия — масштабная, значительная — невоз­ можна^ без личного сопереживания, без ду­ шевной боли. Не могу не процитировать одно из стихотворений Левчева полностью. Это — «Слово о веревке»: «Почему-то к аж ­ дые ворота напоминают виселицу. Виселицу, воздвигнутую каждым перед своим порогом. Д а, конечно,— поломанные крылья не ме­ шают... Веревка с колодца... Назидание... А потом убийцы исчезают в ночи. Почему им всегда хотелось как можно раньше ви­ деть людей раскачивающимися на верев­ ке?... Вхожу в дом. Выхожу из дома. З а ­ нимаюсь работой. Мало жил. Не был геро­ ем. Но горжусь, что нами мостили дорогу Свободы. Ветер жизни раскачивает нас, раскачивает, чтобы наши женщины плака­ ли, чтобы наши сыновья скрипели зубами: кто убил Петефи? кто убил Лорку? кто убил Ботева? Не уступаем ли мы место в трамвае поседевшему палачу? И действует ли он еще — закон всемирного возмез­ дия? Убивает ли Арес тех, кто сам уби­ вал?... Никаких сроков давности! — чтобы не качались повешенные на воротах в наше будущее...». К аж д ая книга поэта — «Звез­ ды мои» (1957), «Позиция» (1962), «При­ страстие» (1966), «Обсерватория» (1967), «Избранное» (1970) — пронизана вот та­ кой болью и силой. Если Левчев, Башев, Дамянов начинали ярко и шумно, первой книгой во весь голос заявляя о своем приходе, то Петр Караан- гов долгое время оставался почти незамет­ ным. Первые книги его сейчас можно рас­ сматривать лишь как первый, давно прой­ денный этап становления. Странно думать, что десять лет назад Караангову прочили путь поэта - пропагандиста. Таким поэтом стал Левчев, а Караангов пришел к лирике, к ее мягким, нежным тонам. По словам одно­ го литературного критика, «...начиная со стандартных вещей, Караангов имел только умение организовать этот стандарт, переводя его в разряд некой культуры, которой остался бы доволен любой средний поэт. Но там, где такой средний поэт попросту бы остановился, Караангов только начинал отсчет своих поэтических лет, своей поэти­ ческой работы». Я склонен думать (так, кстати, думают и многие литераторы Бол­ гарии), что день рождения качественно но­ вого поэта, поэта значительного, большого, с каждым днем, играющего все большую роль в болгарской поэзии, следует отме­ чать датой выхода в свет его книги «Зим­ ние воскресенья» (1967). Эта книга не под­ дается тематическому определению, в центре ее образ молодого интеллигента но­ вого времени с обостренной до предела чувствительностью, с неожиданными реф­ лексами. Караангов — лирик, и лучшие его стихи всегда говорят об удовлетворении тем, что мучительные проблемы жизни в конце концов все-таки решаются. Но в то же время сама тональность выдает радость поэта— этот мир все еще далеко не по­ знан!.. Великий смысл вопросов, постав­ ленных сегодняшним днем,— вот цель по­ исков и экспериментов поэзии Петра Кара- ангова. В его стихах присутствует семисот­ летний явор, растущий в его родном го­ родке Сандански (родина знамейитого С партака), обрывистые берега Струмы, ста­ рая чешма, которую он помнит с детства... Мир его поэзии прост и чист, он всегда реа­ лен, и почти любое стихотворение Караанго- ва, без преувеличений на этот счет, можно привязать к реальному месту, к реальным событиям. «Есть стихи,— сказал однажды в разго­ воре со мной Христо Ганов,— которые оди­ наково просто можно было бы написать в Австрии, в Индии или «а Севере. Стихи же Караангова написаны именно в Болгарии, они глубоко национальны. Наверное, поэ­ тому они и известны -в Советском Союзе, в Италии, во Франции, в Румынии, в Поль­ ше...»