Сибирские огни, 1974, №4

— Больно она у тебя сладкая,— рассмеялся Георгий Василье­ вич.—А ты вот эту попробуй! — дед подцепил на вилку гриб.—Ну, дер­ жи! Жуй, жуй! Чего уставился-то? Давай жуй!— смеясь, приказал он. — Она горькая...— сообщил Генка, но гриб все же проглотил, ис­ портил себе настроение и стал обдумывать — не зареветь ли. Но тогда надо было уходить от деда, а уходить не хотелось. — Я как чувствовал... Надо было в совхоз съездить за подшипни­ ками, а я бросил все — и домой,— распечатывая бутылку, сказал Лео­ нид.— С запчастями совсем плохо стало. Технику дают, а запчастей нет. С каждым годом все хуже и хуже... Что такое, правда, все хуже и хуже... Лида под столом толкнула мужа ногой, прихмурила брови, и Лео­ нид понял ее, замолчал и стал разливать вино, а Георгий Васильевич усмехнулся. — Вот заладил — все хуже и хуже...— передразнил он сына.— Слышь, Генша! — шутливо обратился Георгий Васильевич к внуку.— Твой отец как тот выползень. Слышал такую сказку? — Я по радио сказку слушал,— важно сообщил Генка и чуть было не пролил у деда рюмку. Лида тотчас хотела прогнать Генку из-за стола, но Георгий Ва­ сильевич не позволил, усадил его рядом с собой на пустой стул. — Расскажи сказку,— попросил Генка. — Чего не рассказать. Вот слушай... Помню, у нас в деревне мужик жил, Парамоном звали. Огромный такой, и силища медвежья... — Это сказка? — спросил Генка. — Ты сиди, слушай! — прикрикнул на него Леонид. — Так вот, жил он голым-голо, и пашня у него была на самом гиблом месте — у болота...— неторопливо начал рассказывать Георгий Васильевич.— Как только он пригонит свою лошаденку и зачнет пахать, высунется из болота выползень и кричит: год от года хуже! Год от года хуже! Заругается Парамон на выползня, побежит к болоту, а вы­ ползень— ныр в воду — и нет его... Вспашет Парамон как следует, по­ сеет отборную рожь, а урожай с каждым годом у него все хуже и хуже. Дошло до того, что дети у Парамона с голодухи замирали, да и сам Парамон стал силу терять. Пашню Парамону другую не дают. Долго он думал, что делать, и придумал... По весне пригнал свою пегуху на пашню, припрег соху, но пахать не стал. Срубил дубину потяжелее, пошел к болоту и затаился в кустах у берега. Только выползень пока­ зался из воды и открыл хайло, Парамон и саданул его дубиной промеж свинячих глаз. Взвился тут выползень, забурлил водой, а потом выплыл на середину болота и заорал :—Хуже этого года не будет! Хуже этого года не будет! Тут выползень захлебнулся и утоп... Осенью Парамон из всех лет собрал самый никудышный урожай. Ну, а на дру­ гой год рожь вызрела богатой,.. — Выползень — это что такое? Как поросенок? — спросил при­ тихший Генка. — Примерно,— с серьезностью ответил Георгий Васильевич,—•. только длинный такой, как крокодил. — Ну сравнил ты меня, спасибо...— засмеялся Леонид. — А ты думал. Нюней терпеть не могу,— отозвался Георгий Ва­ сильевич, но сказал весело, шуткой. — Да что же вы ничего не едите? — обратилась к Георгию Ва­ сильевичу Лида. — Как не ем, ем...— Георгий Васильевич зачерпнул ложкой брус­ нику.—Хороша! — похвалил он ягоду, беззубо шамкая ртом.— Навер­ ное, на Петушках брали? — спросил он Лиду. — Да где мне теперь...— стеснительно вспыхнула она.1—Прошлым