Сибирские огни, 1974, №4

— Чего ты всполошилась? — равнодушно спросил он.— Отец всю жизнь такой. Уезжает куда-нибудь или возвращается — ни до свида­ ния, ни здравствуй. Со своими-то ему некогда было церемониться. Ста­ рый партиец — без остатка себя отдавал, и своим ничего не оставалось... В голосе мужа Лида уловила иронию и что-то недоговоренное. — Ври, ври...— подступила она к нему,— Наверное, опять успели поспорить? Вспомнила. Вечером ходила на речку полоскать белье, и, когда вернулась, Леонид сразу ушел в контору на собрание, а отец лежал на диване с газетой. Так и задремал Георгий Васильевич, прикрыв .лицо этой газетой, и Лида не стала его беспокоить — убралась тихо, усыпила Генку, и сама легла. Леонид вернулся поздно. — Что это молчишь? — настойчиво повторила Лида. — Было немного... Леонид досадливо скинул одеяло, вскочил, разгоняя сон, замахал руками. — О чем, интересно? — не отступала Лида. — Я спросил, были ли у него друзья, а он обиделся... — А у тебя они есть? — Сама не знаешь? Леонид перестал прыгать, достал электробритву, засвиристел ею по своим худым щекам: всклокоченный, большелобый, упрямый. — Когда ты завгаром не работал, что-то не видно было этих дру­ зей,— сердито заметила Лида. — И ты на меня! — улыбаясь, закричал Леонид и, озоруя, бросил­ ся к жене, потянул за собой шнур электробритвы. Лида отступила, не приняла его шутливости. — Мало он тебя порол — вот что скажу! — в сердцах сказала она и пошла на кухню. — Это ты правильно заметила: чего не было, того не было...— вслед ей примирительно засмеялся Леонид. Весь этот день Лида не разговаривала с мужем. Он не хотел быть с ней откровенным, и оттого у Лиды на душе было неприятно, тревож­ но, будто Георгий Васильевич уехал по ее вине. С отцом и матерью у Лиды не было таких непонятных отношений. Хотя и не очень грамотны они и не шибко живут в совхозном селе, а ува­ жает их Лида и никаких претензий к ним не имеет. Наоборот, считает, что благодаря родительским советам и помощи, она стала учительницей. И, кажется, неплохой: в поселке ее любят. Но даже сейчас, попроси ее отец, мать — в ночь, полночь, через огонь и воду побежит не раздумывая... Ужин собрали за круглым столом в комнате. Лида приготовила салат из свежих огурцов, раздобыла где-то маринованных грибов, при­ несла в тарелке засахаренную бруснику. И выпить можно было на вы­ бор: поставила кагор и бутылку коньяка. В уюте комнатных сумерек отец уже не казался Леониду таким гибельно худым, измененным болезнью, и сам Георгий Васильевич был оживлен, усмешлив и разговорчив. — Вот нагромоздила — беду какую. А вина-то куда столько? — присаживаясь к столу и оглядывая его, ворчливо заметил Георгий Ва­ сильевич, но это прозвучало у него, как похвала хозяйке, и Лида, до­ вольная, заулыбалась и за спиной отца вскинула на Леонида головой, приглашая мужа не хмуриться и, наверное, быть «человеком». Леонид согласно помотал головой, думая — о чем бы веселом начать разговор. — Всю беду съедим,— на слова Георгия Васильевича деловито за ­ метил Генка, который успел окончательно прилипнуть к деду, забрался к нему на колени и теперь, который раз, тянулся к вазе с конфетами.