Сибирские огни, 1974, №4

уже третий месяц. Никто пока не выговаривал Леониду, не упрекал его в малом усердии, но он-то. сам хорошо знал, где не дорабатывал, какие делал упущения, и это беспокоило его, укоряло, злило... — Ну дела... Как заяц петляю! —Леонид покрутил русой, давно не стриженной головой, сердито рассмеялся и, гоня от себя заботы, приба­ вил такого газу, что рубаху на спине вздуло пузырем и глаза больно засекло ветром. На скорости он подлетел к штакетной изгороди своей квартиры. Слез с мотоцикла, чтобы открыть воротца, потянул скобу, да так и остался стоять... Во дворе увидел своего отца Георгия Васильевича. Отец знакомо белел лысиной, неспешно вскидывал над собой топор и разбивал чурку. Рядом лежала куча расколотых дров. На заборе висели его пид­ жак и соломенная шляпа. Некоторое время Леонид был недвижим, удивленный не столь не­ жданным приездом отца, сколько этой его работой, словно Леониду в науку, в наказание за домашнюю бесхозяйственность. — Нашел работу! А? — растерянно пробормотал Леонид и побе­ жал к отцу. — Ты что на самом-то деле! Лучше не придумал?!— обиженно и грубо вскричал он.— Сам управлюсь! Помощник нашелся... Ну, кончай, говорят, кончай... Леонид, не остерегаясь, потянулся к топору, чтобы отнять его, но Ге­ оргий Васильевич топор не отдал, упрямо отвел его руку и, сипло при- дыхая, чурку доколол всю. Потом Георгий Васильевич прислонил к по­ леньям топор, кое-как разогнулся и пошел на крыльцо. Цепляясь за пе­ рила, обмякло опустился на нижнюю ступеньку. Его белая рубаха на плечах промокло темнела, макушка и лоб изросились светлыми капля­ ми, а седой реденький вихор поднялся рогом. Георгий Васильевич, сги­ баясь и прижимая к груди ладони, долго и мучительно хрипел, ловил воздух и не мог отдышаться. — Вот, намахался? Да? Без тебя бы не обошлось? Ну человек... Долговязо согнувшись над отцом, Леонид страдальчески ломал тон­ кие светлые брови, кривил губы, будто обиженный и готовый к реву мальчишка. На шум из дома выбежала Лида: ростом небольшая, тонконогая, заметно округленная беременностью, и Леонид глянул на жену сердито, словно она была во всем виновата. — Зачем ему позволила?! — гневно крикнул он.— Не видишь, что придумал?! — Они сами... Они же не слушаются...— большие, суматошные Ли­ дины глаза растерялись — никак не ожидала, что Леонид может на нее так закричать — и тоже осердилась:— А ну вас!..— махнула она рукой и ушла в дом. — Чего это раскричался? Чего? Перестань!..— тяжело прохрипел Георгий Васильевич и, когда приступ кашля прошел, обессиленно под­ нялся со ступенек. — Вот ты беда какая, расшумелся... Ишь ты, расшумелся...— по­ вторил Георгий Васильевич,— Я пробовал только, чего тут панику раз­ водить? Со смешанным чувством жалости и досады Леонид молча глядел на отца. Рубаха на Георгии Васильевиче обвисло колыхалась: куда только девались его в покат сильные плечи и широкая грудь. Одни клю­ чицы выпирали круто и мощно, как корневища у отоптанной большой сосны... За какой-то год неузнаваемо, гибельно изменился отец. — Гха, уставился...— кашлянув, пробормотал Георгий Василье­ вич.— Я не с курорта — из больницы выписался...— оправдательно до