Сибирские огни, 1974, №4

ным. И ей было обидно, что он старый. Когда одному человеку двад­ цать лет, а другому сорок, то один из них, конечно, очень старый. -— Мама,— говорила старшая дочь,— может быть, он ненормаль­ ный? Пишет рассказы, а их не печатают. И никто эти рассказы не чита­ ет, кроме нас. — Он нормальный,— отвечала Галина Андреевна,— он директор научно-исследовательского института. Я уверена, что он доктор наук или в крайнем случае кандидат. А рассказы — это, наверное, его хобби. — Нет, не хобби,— протестовала младшая дочь,— хобби — это когда собирать марки и выращивать кактусы. А рассказы не могут быть хобби. Младшая дочь училась в шестом классе, и к словам ее не особенно прислушивались. Считалось, что самые правильные слова изрекает муж Галины Андреевны. Он говорил: — Да бросьте вы, ей-богу! На все вам надо привесить табличку с названием. Нравится человеку писать рассказы — пусть пишет. Надо­ ест — не будет писать. Вот этого — «не будет писать» — Галина Андреевна почему-то боя­ лась. Однажды Пирожков не придет десятого числа, и окажется, что он не заболел и не уехал в командировку. Просто стал заниматься в сво­ бодные часы другим делом. Галина Андреевна считала, что это будет рыбная ловля. Она даже не раз представляла себе, как он сидит на льду в дубленом полушубке и смотрит своими синими глазами в лунку. Та­ кой человек, если уж за что-нибудь берется, то всерьез и надолго. Но надолго — все-таки не навсегда... — Пирожков,— спросила она его, когда он пришел в прошлом ме­ сяце десятого числа,— может такое случиться, что вы перестанете писать рассказы? Пирожков бросил на нее испуганный взгляд и пожал плечами. — Я не думаю об этом. — А как вы относитесь к рыбалке? — Отрицательно,— сказал Пирожков,— я пробовал удить, но это очейь нудно. И к тому же мне не нравится, как рыба дергается на крюч­ ке. Рыба должна плавать в реке, а не дергаться на удочке. — А как насчет жареной рыбы? — Галина Андреевна привыкла разговаривать с ним, как учительница. А он привык отвечать ей, как ученик. — Жареную рыбу я ем,— ответил он,— тут у меня концы с конца­ ми не сходятся. Я люблю жареную рыбу. Он сидел на диване, вытянув ноги, и вертел в руках свернутые тру­ бочкой листки с новым рассказом. — Я написал еще один рассказ. Про детей,— он поднялся, положил рассказ на стол и сказал на прощанье:—Очень у вас смешная работа. Он ушел, а Галина Андреевна стала читать рассказ про детей. «Жена сняла тарелку со стены, бросила ее на пол и сказала: — Я ухожу от тебя. Ты этого хотел. Он снял со стены ее портрет и тоже бросил на пол. — Глупо,— сказала она,— портрет повесь на место. Тарелку тоже повесь. Уж если она не разбилась, пусть висит. Жена ушла. Он повесил портрет и тарелку и увидел, что в углах комнаты сидят дети и смотрят на него. — Вы тоже уходите,— сказал он им. Дети вышли из углов, пошли в прихожую и там стали одеваться. Старший ребенок завязывал всем шарфы. — Мы будем иногда приходить к тебе в гости,—сказал средний ребенок. — Мы будем тебя вспоминать,—сказал младший.