Сибирские огни, 1974, №4

Их тоже кто-нибудь, когда-нибудь бросит, если они не успеют этого сде­ лать сами. Я цинична? Нет, стойте, теперь уж я вас не отпущу, пока вы мне не ответите — почему? Откуда у меня—незлой, застенчивой — этот цинизм? Сумасшедшая? А вы нормальный. Тащитесь домой во втором часу ночи — и это нормально. У меня бы в этот час вы или спали бы, или писали докторскую диссертацию. Она рассмеялась, сна не было ни в одном глазу. Пошла на кухню, поставила чайник. Господи, о какой ерунде она думает. Так чисто и по­ койно в ее доме, так счастливо спит за стеной ее мальчик. Завтра она пойдет на работу. Потом поедет в колхоз. Вместе с Олегом. Там есть школа. Не надо нагораживать трудности, если можно обойтись без них. Она думала о завтрашнем дне: о проекте, о звонках Раскосова, под­ считывала, сколько денег ей дадут на командировку и что надо купить на дорогу, думала обо всем этом спокойно и удивилась слезам, которые вдруг хлынули из глаз. Словно поток вырвался из запруды, и в нем кру­ жились, тонули и поднимались наверх печали ее чистой, строгой жизни. Пирожков Рассказ Фамилия у него была, как у мальчика из детской книжки,— Пирож­ ков. И сам он походил на веселого румяного третьеклассника. Глаза си­ ние, редкого синего цвета, с насмешливым, по-мальчишески настырным взглядом. Губы спокойные, а разъедутся в улыбке — ямки на щеках. — Вы, Пирожков, совсем не похожи на директора, вы похожи на мальчика,—говорила Галина Андреевна.—А я и есть мальчик,—отвечал Пирожков,— только хуже. Приходил он раз в месяц, десятого числа. Если на десятое падал вы­ ходной, тогда появлялся через день или два. Останавливался у двери и, выставив лоб, улыбался как будто застенчиво, а на самом деле хитро. — Здравствуйте, Пирожков,— говорила Галина Андреевна,— что вы застыли у двери? Проходите, не в первый раз. Пирожков покидал порог, проходил к дивану, садился и вытягивал ноги. Разглядывал комнату, шкаф с книгами, стол, за которым сидела Галина Андреевна. Потом снова улыбался и говорил ей: — Какая у вас смешная работа. Галина Андреевна обижалась. Работа у нее была серьезная и не­ благодарная: каждый день с утра до шести часов она читала чужие рас­ сказы и писала на них ответы. Объясняла, почему они не могут быть на­ печатаны. Рассказы Пирожкова она тоже читала, но ответы на них не писала. Пирожков запретил ей это. У него была своя точка зрения: если уж так необходимо писать письма, то их надо адресовать героям расска­ за. Или одному герою, если в рассказе один герой. А писать письма че­ ловеку, который рассказал на бумаге чью-то историю, нелепо. Человек, которого называют автором, никакого отношения к этой истории не име­ ет. У него своя жизнь, собственная история, и он должен получать пись­ ма от своих родственников, друзей и знакомых, а не от какой-то Галины Андреевны, которую он знать никогда не знал. Галина Андреевна уносила рассказы Пирожкова домой. Там их чи­ тала вслух вся семья. Мать, муж и две дочки Галины Андреевны очень любили эти рассказы. И хоть они никогда не видели Пирожкова, он был в их жизни своим человеком. А старшая дочь Галины Андреевны даже мечтала увидеть его. Он ей представлялся очень красивым и загадоч