Сибирские огни, 1974, №3

— Хошь, я тебе еще хлеба принесу? — уверяя тем самым, что принимает мужика за настоящего нищего. — И этим-то подавись,— ответил мужик, вытряхивая торбу. Надкушенный кусок хлеба упал в борозду.— Окажешь: «е догнал! Нищий пошел под гору к Вятке. Пустая торба похлопывала его по ляжке. От реки нищий повернул к тракту. Сенька сплюнул, выматерился. Сиял и встряхнул испачканную рубаху. Носились стрижи. Парило. Над землей струился прозрачный жар. Казалось, земля горит бесцветным пламенем. 5 Слышно было, как, нагреваясь, потрескивали бревна избы, нарождались новые тре­ щины. — Одна радость безлошадному — заразы не боится,— закончил рассказ о подох­ шей лошади Яков. — Жалко,— сказал Прон,— лошади не объяснишь, что нельзя иначе. — Как не жалко. Прон встал, обошел горницу. Ударил ладонью по простенку так, что отдалось по всей избе, — Значит так,— сказал он, снова увидев в окно спящую Аньку-дурочку,— отъямщи- чил. Бабу... жену то есть, перевезу. Не против? Пусть здесь и рожает. — Что зря говорить? — обиделся Яков.— Половина избы твоя. Даст бог, лесом раз­ живемся, построимся. — Даст. — И жену вези, и вещи... — Какие у меня вещи? Хомут да клещи.—Прон снова прошелся по горнице.—Мо­ жет, мху надрать, пока молодой? — Зря ты с этим лешим связался, — неожиданно сказал Яков. — В две глотки льет. — Я его не в работники привез, свой надел выделим. Куда ему, безродному, при­ ткнуться. Без царя в башке, со шпаной свяжется. А я баловать не дам. — Смотри. А за почту все-таки, ох, попадет тебе, Пронька: невиданное дело — связь прерывать. — Я бы не стал,— ответил Прон.— Обида взяла. Пришли с милицией: где рубль, ко­ торый Столыпин дал? Вроде того, что иудины деньги. Дырку, говорю, продырил, вместо креста ношу. «Покажи!» А этого не хочешь? Злость, Яшка, взяла: что, я Столыпина ра­ ди рубля вез? Подавись он. Скорость показывал. Вот, мол, какие вятские ямщики. Да ладно! — Прон вдруг засмеялся.— Будут и меня помнить. Яков понял, что сейчас брат расскажет, как дрался с милиционерами, и, зная силу Прона и не любя рассказы о драках, сменил разговор: — Лег бы, поспал. Прон кивнул, как будто соглашаясь, но думал уже о другом. — Год-два землю не пахать—одичает. Еду—куриная слепота. На одворицах копо­ шатся, а в поле не идут. В город стремятся, а кто их в городе ждет? Ждут,— он усмех­ нулся,— дерьмо выгребать. Яков стал убирать со стола. Брату он не возражал: он и сам, разделав свой огород, в поле не собирался. Прон ходил за ним от стола к печи и объяснял, будто оправды­ вался: — Не может такого быть, чтоб крестьянин с земли уходил. Ребята, говорю ямщикам, давай по своим деревням пройдем, залежится земля, перестоит погода. Из-за рубля я разве бы стал. Яков сердито гремел посудой. — Чего, неправда разве? Яш? — Заботься, заботься,— как будто сам с собой рассудил Яков, — заботься, посмот­ рим. Поле! Мужик пузо и картошкой набьет. Хлебушка-то посей хоть с ладошку, все рав