Сибирские огни, 1974, №3

у хороших людней был один бо^ у плохих другой. Стоит у алтаря Захарка Шарыгин, ты башкой колотишься. Анька-дурочка на паперти. Отмолились — пошел Шарыгин шаньги жрать, а я за вожжи да в извоз, ты Шарыгину одворицу 1 пахать. Анька ему же гусей пасти. Оглодки ей бросят, и рада. Ты жужжишь: все под богом ходим. Правильно большевики бога к хренам послали. Яков вытянул затычку, сплюнул. — Они не говорят, что бога нет, они говорят, мол, деловаше, а мы отделяемся. — Сенька, хочешь выпить? — крикнул Прон. — С дорогой душой! — откликнулся Сенька. — Иди сюда. Кто поумнее, тот лучше выпьет, чем в церковь идти. «Иди молить­ ся!»— Спина болит.— «Пойдем в кабак».— Погоди, оболокусь да как-нибудь доволо­ кусь.— Прон добавил зло, без усмешки: — Дураки люди, И хорошие тоже дураки. Все чего-то делят, возятся. Я ямщину бросил, толмачу мужикам: пашите, дураки, сейте, подохнете без земли. — Как бы тебе боком не вышло. Самое такое время и — связь оборвалась. Это ты ведь, считай, всей Сибири глотку перехря.пил. Мятеж снизу, слышал? — Слышал. А кто бы ни шел, никто за нас пахать не придет. Пей! — приказал Прон вошедшему Сеньке. Тот подошел к столу, взял стакан, выпил. Налил, не спросясь, другой. Прон перехватил осуждающий взгляд Якова. — Пусть пьет. Сенька выглотал и второй стакан, потер черную щетину на горле, похвастался: — Меня без подножки и пьяного не свалишь. Прон тоже выпил, отодвинул стакан. — Часы верни. Я тебя взял не воровать. Сенька заикнулся было, но спорить не стал, положил на стол часы Анатолия. — Попили со встречи,— сказал Прон.— Перекур.— Он стал надевать рубаху. — Не будут сеять,— сказал Яков, — боятся. Председатель по-своему разделил, Ша- рыгина вшестеро против прежнего урезал. — Захарка не сдохнет,— отозвался Прон.— Переделивать не будем. — Ах, ты! — вдруг вспомнил Яков. — Коней-то у Шарыгина убавилось, забыл рас­ сказать. 3 Заскрипели доски крыльца, стукнуло кольцо, вошел мужик, босой, в портяных шта­ нах, в черной грязной рубахе. Перекрестился на передний угол, снял зимнюю шапку. — Подайте Христа ради. — Прежде, чем креститься, шапку снимай, — заметил Яков. Однако взял каравай хлеба, прижал левой рукой к плечу, ножом в правой руке провел рез, снял с каравая ло­ моть, хотел отсечь половину. Прон покосился: — Целый дай. Яков подал. Мужик опустил ломоть в пустую торбу, потом вдруг достал его обратно, откусил и снова спрятал. Прожевал, сглотнул. — Попить бы... водички хоть. Сенька наклонил булькнувшую горлом бутыль, налил браги. Нищий, торопливо кре­ стясь, стуча пятками, подбежал и, не закончив крестного знамения, схватил стакан и выпил. — Сапоги где спрятал?— спросил Прон. Мужик подавился последним глотком, закашлялся. — Не в то горло пошло,—объяснил он.— Редко ведь видим красоту-то. — Ну, убогий, — повторил Прон,—сапоги, говорю, где? Нищий вытер бороду, еще кашлянул. — Да ведь и вы без обуви, Прон Яколич. 1 О г о р о д .