Сибирские огни, 1974, №3

яние: «Лес будет потерян. Это неизбежно, с этим надо смириться. Техническая цивили­ зация против леса, мирное сосуществование технической цивилизации и леса невозмож­ но». И действительно, в европейской части страны девственного леса—а только он вы­ зывает аппетит у руководства лесной отрас­ лью—уже нет, вырезан весь под корень, кро­ ме оазиса на северо-востоке, которого хва­ тит не больше,'чем на 10—15 лет. Возвраще­ ние лесорубов в Чудовский леспромхоз (Нов­ городская область), на его старые, забро­ шенные деляны, только лишнее тому свиде­ тельство. В том же ряду воскрешение Крес- тецкого леспромхоза. Прикладная наука — Ц Н И И М Э—изыскивает возможности: как задержаться лесорубам там, где они обос­ новались, собрать второй урожай сосен и елей с покинутых, сильно истощенных нив? Теперь лесное ведомство передвигает центр заготовки древесины в Сибирь и на Дальний Восток. Обилие леса здесь внуша­ ет ложную мысль, будто запасы его прямо- таки неисчерпаемы. Это пугает. Ведь то, что случилось с ле­ сом в европейской части, не учтено с таким заглядом, чтобы в заготовке и переработке произошли качественные, далеко идущие изменения. В лесной отрасли по-прежнему следуют примеру кочевых скотоводов: взять на пастбище все, что на нем есть, и перебраться на ближайшее. За это лесную отрасль и называют отсталой, вчерашней. Она модернизируется, насыщена техникой— и все же отсталая, никто этого не опровер­ гает. Пастись, кочуя, не просто: нужны дороги. Большая часть средств у лесорубов как раз и отвлекается на их прокладку. А иначе нель­ зя. Дороги — производственные мощности, они строятся и за счет фонда развития лесо­ заготовительных предприятий, и за счет се­ бестоимости основной продукции. Конкрет­ но: «Красноярсклеспром» заготавливает в год более шестнадцати миллионов кубомет­ ров древесины и строит только собственны­ ми силами пятьсот километров дорог. Предвижу реплику: «Дороги строит и сельское хозяйство! Что тут такого?» Правильно. Разница в том, что в сельском хозяйстве дороги строятся на века, а в ле­ су на 20—25 лет, самое большее—на со­ рок. Уходят лесорубы к древостоям, пере­ двигаются к ним, и дороги остаются без хо­ зяев. И не только дороги, но и производствен­ ные постройки, жилье. Там, у новых масси­ вов, нужно снова создавать базу, снова воз­ водить и жилье, и производственные пост­ ройки, среди которых должны быть цехи пе­ реработки отходов. Расходуются деньги, строительный материал, а мощностей у того же «Красноярсклеспрома» все столько же, никакой прибавки, отгрузка кругляка с 1963 года не возрастает. Чтобы как-то продержаться, лесорубы удешевляют быт, прежде всего жилье. Ведь строительство дорог не удешевишь, по ним, более упрощенным, не смогут пройти лесо­ возы, которые несут на себе поклажу от 14 до 25 кубометров разделанных кругляков или хлыстов. Следствие: трудности в наборе рабочих, поездки за ними на край света, хроническая текучесть. Не хотят люди жить хуже, чем на стройках, на предприятиях других ведомств. Рублем нынче всех не прельстить. В тех же таежных поселках хроническая нехватка интеллигенции: врачей, учителей, работников культуры. Это еще один аспект проблемы—социальный. Лесники—губители природы? Я не верил в это. Всегда сопоставлял цифры ежегодного прироста древесины и рубки. Каждый год у нас, в СССР, на лесной площади в один миллиард 236 миллионов вызревает 844 мил­ лиона кубометров древесины. В 1972 году минлеспром и самозаготовители взяли 370 миллионов. — Ты забыл про лесоводов, — заметил мне знакомый лесоустроитель,— К 370 мил­ лионам прибавь еще 30: столько взяли за год сами лесоводы. — 400. В остатке — 444 миллиона кубо­ метров! — Так. Теперь из общей лесной площади вычти 489 миллионов гектаров гарей, песков, всяких пустырей, шелкопрядников. Готово? Вычти еще 90 миллионов, на которых нельзя заготавливать древесину, так как они нахо­ дятся в ведении вузов и НИИ, закреплены за колхозами и совхозами... Вычти 31 мил­ лион гектаров кустарников, 95 миллионов гектаров заповедников, зеленые зоны горо­ дов, водоохранные зоны, санаторно-курорт­ ные... — Остается 318 миллионов гектаров. — А лиственничные массивы на Дальнем Востоке, безлесные мари в районах вечной мерзлоты, лес на склонах совершенно недо­ ступных гор—это, считай, еще 38 миллионов гектаров. — 280,— едва выговорил я, уже прикинув, каков может быть ежегодный прирост, кото­ рый нужно учитывать: 337 миллионов кубо­ метров. — Вот и получается, что не 884 миллиона, а 337. Ну, а в 1972 году, как мы подсчита­ ли, было взято 400 миллионов. Выходит, по­ лучился переруб. После этого он заговорил о том, как луч­ ше, умнее вести лесное хозяйство. — Представь себе сырьевую базу, как не­ кую окружность. В центре —лесокомбинат. На нем механизировано все, от валки леса до рубки сучьев и разделки хлыстов на ниж­ нем складе. Никаких отходов, абсолютно никаких: ни обрубков, ни бросовой щепы и опилок, ни измятой, растерзанной хвои. Он будто видел все это: — Тут же, неподалеку от промышленных объектов—большой постоянный поселок: газ, центральное отопление, канализация. И еще: комбинат бытовых услуг, кафе, театр. Год 1973-й. В лесной массив входят вздым- щики и движутся по радиусу лесосырьевой базы, как бы подталкивают его. Они —пер­ вый эшелон. Их цель: собрать живицу, сос­ новую смолу. Дороги для них с гравийным покрытием — несколько магистралей, сходя­ щихся к предприятию-комплексу. Год 1983-й.