Сибирские огни, 1974, №3

нутых задних ногах. Посыпались камни, забулькали в ручье на дне оврага. Ошпа­ ренный плеткой по морде, конь вскочил с колен, выбрался на другую сторону оврага... Под обрывом в гнездах спали стрижи. На обрыве у конторы догорал костер. Пыль на тракте улеглась, засветилась под луной. 30 Захар говорил вначале негромко, ласково. Анна молчала. Когда отъехали от деревни подальше, Захар стал допытываться злее. Важно было знать, сказала ли Анна мужу о доме. — Глухая, что ли? — спрашивал он, толкая Анну локтем в бок. Анне было больно сидеть на остром хребте заезженной лошади. — В лесу будешь ночевать, дура! Анна, прикрывая голое плечо и прижимая спрятанный на груди крест, поверну­ лась и измученно сказала: — Соскочу я. Обратно пойду. Я ведь думала, гусей везете пасти. — Тьфу! — сплюнул Захар.— Гусей! Муж у тебя начальник. Ты. с ним говорила? — Нет,— сказала Анна и мысленно перекрестилась, извиняясь за свою ложь. Она и в самом деле решила для себя, что как муж живет без нее, так и она проживет без него. — Тебе ж добра хочу,— сказал Захар и подумал за Шатунова, что действительно, зачем ему тронутая жена. — Все на меня кричат, будто я виноватая. — Я не кричу, я злюсь. Лошадей у меня отнимают. Хозяйство — под корень. Заместо тебя сам буду гусей пасти,— облегченно говорил Захар, думая, что же делать с Анной. Везти на хутор ни к чему, отвезти в деревню — нарвешься на Шатунова.— На хуторе тебя хотел спрятать. Пока эта передряга длится. — Не надо,— попросила Анна. — Как знаешь. Только как ты домой... в деревню вернешься? — Светло. Анна спрыгнула на дорогу. Лошадь стала. Чтобы окончательно себя успокоить, Захар сказал Анне: — Дом ваш я спас. Ты в больнице была. Начали его по бревнышку растаскивать. Решил для тебя сохранить. Купил у опекунского совета. Сколь сена продал, корову- ведерницу да шерсти три торбищи — сумма! Меду кадушку. Муж спросит, еще и бла­ годарен должен быть, верно? За половину отдам. Кто бы еще столько скостил? Анна зябла. Захар оглянулся и заметил, что их кто-то нагоняет. Он торопливо по- нукнул и свернул с тракта к своему хутору. Согнулся под нависшие еловые ветви. Одна ветвь сшибла с него картуз. Захар тихо выругался, слез с лошади, поднял картуз. Ж ена давно просила его обрубить ветви, чтоб не цеплялись за дугу, но он не хотел, чтоб сворот с тракта на хутор был виден каждому. Где-то, видимо, за Вяткой, точили косу. Брусок звякал о сталь: от пятки до сере­ дины — звонко, протяжно, на конце — коротко, жестко. Анна пошагала обратно. Выше заверток ноги ее были голыми, мерзли. Днем выпал дождь, поэтому туман в эту ночь был сильнее, чем в прошлые ночи. Казалось, что ни­ зины завалены снегом. Тракт начинало переметать поперек полосками белого тумана, как зимой переме-. тает поземкой. На кладбище, которое недавно проехали Анна и Захар и которое только что про­ скакали Прон и Анатолий, было тихо. Ветер обдул кресты и могильные холмы, высу­ шил выполосканные дождем полотенца. Легонько качались на полотенцах вышитые благовещенские голубки, уносившие души умерших и вернувшиеся сюда, чтоб выли- ■ять и исчезнуть.