Сибирские огни, 1974, №3

— Так бы и говорил,— ответил охранник.— Бери: не велико добро.— Вынул замок из петли, отбросил загремевший засов. Анатолий стоял сбоку от входа. -— Выходи, начальник,— велел Сенька.— Приказ тебе.— Он достал бумажку, про­ тянул, но руки Анатолия были связаны, и Сенька сам развернул бумажку. Анатолий прочел: «Охране выпустить с подателем испод замка перейти пост баня Шатунов». -— Это не мне; это ему,— сказал Анатолий. — Я не грамотный,— сказал охранник,— Пишут, мать-распромать, и не спросят, прочту или нет. — Я тебе на словах сказал,-— оборвал его Сенька. Яков выкатил передок, обмазал шкворень колесной мазью. Охранник закинул за плечо мешающую ему трехлинейку, -подскочил, подхватил тарантас, подвел снизу пере­ док, сравнял. Яков засунул шкворень. — Ловок,— одобрил Яков охранника. — Дело знакомое,— засмеялся тот. Анатолий спросил у него: -— Ты стрелял? Охранник вскинулся вдруг: — Молчать! Я тебе не то что воды, зимой бы снегу не дал. Яков вставил мундштук в пасть жеребцу. Жеребец неохотно принял железо, поже­ вал губами. Я к о в запятил жеребца в оглобли. Охранник снял хомут с гладкого деревянного колышка на стене конюшни. Яков, взял хомут у охранника, перевернул кверху супонью, надел сам. Охранник буркнул: " — Последней жизни хотят мужика лишить. ' — У тебя и первой-то нет,— сказал Анатолий охраннику. — Цыц! — прикрикнул Сенька то ли на охранника, то ли на председателя. Яков -взял простую дугу, вставил в петлю гужей, но уж очень не подходящая бы­ ла такая дуга к тарантасу и жеребцу. Яков взял от стены другую, расписную, с коло­ кольчиком. Подумал, обмотал, колокольчик тряпкой, затянул узел. — Дай хоть помогу залрягчи,— хмуро сказал охранник, признавая в Сеньке стар­ шего,— сколь времени все верхами. — Ну! — сказал Сенька. — Да я уж запрег,— заметил Яков. Вытер клочком прошлогоднего сена запылен­ ную обивку сиденья. Охра-нник помедлил еще и ушел в расоахнутые настежь ворота. — Куда кто сядет? — спросил Яков. Сенька развязал руки Анатолию, подтолкнул к тарантасу. Анатолий ступил на подножку, занес ногу, сел. Тарантас качнулся. Сенька зашел с другой стороны, сел ря­ дом, бросил в передок веревку. Яков разобрал вожжи. Жеребец выкатил тарантас на улицу и остановился, зная, что ямщик вернется закрыть ворота. Толстая обломленная ветвь тополя, под которой днем летала птаха, лежала попе­ рек дороги. Жеребец оторвал один липкий тополиный листок, но жевать не стал, уронил. Сенька сказал: — Побежишь ■— убью. Анатолий застегнул китель. Вернулся Яков. Сел на козлы. Поехали. Переехали то­ полиную хрустнувшую ветвь. Крикнула вверху птица. Был тот предвечерний час, о ко­ тором сказано, что человек в это время слышит далекий звон и ему кажется, что плачет умирающий день. Тарантас покачивался, колеса дергались на выбоинах дороги. Проехали мимо конторы. У коновязи горел костер. У винтовок, составленных в козлы, и у пулемета, закинутого брезентом, сидели двое степачевцев, оба пьяненькие. Они любовно смотрели друг на друга. Трезвый часовой увидел Сеньку и показал, мол, проезжай, знаю. Яков осуждающе крякнул. Как раз проехали мимо бревна, на котором утром си­ дели Анатолий и ветеринар. Яков оглянулся, чтобы дать понять Анатолию, что он пом- 8. Сибирские огни № 3.