Сибирские огни, 1974, №3

— Ну, мой дорогой, ты однолинеен, жизнь противоречива. Ты веришь в диалекти­ ку, количество ваших мероприятий должно привести к качественному сдвигу. Меро­ приятия ваши бесчеловечны, значит, безжизненны. Жизнь опровергнет диалектику — некачественное количество не перейдет в качество. — Я отнимаю у тебя время,— сказал Анатолий. Он так и не садился.— Ты ни в чем не убедишь меня. — Пожалуй. Ты не этот ямщик. — В чем ты его убедил? — Мы вчера попросили его, он прикрыл станцию, заморозил почту. Сегодня попро­ сили, он дает почтовых коней. — Врешь! — Анатолий вспомнил: когда он шел сюда, Прон от него отвернулся. — Увидишь. — Прикажи увести меня. — Куда? Комиссаров я не отпускал. Их, в конце концов, не так уж много. В са­ мом деле,— говорил Степачев, наблюдая за бледнеющим лицом Анатолия,— если убеж­ дения сильнее жизни, умереть просто. У меня, например, убеждения таковы, что за них могу пожертвовать всем, даже тобой. Но у тебя есть право выбора. Тебе, наверное, хо­ чется плюнуть мне в лицо? — Хочется,— сказал Анатолий. Степачев распахнул дверь. — Увести! Охранник пропустил Анатолия) на ходу связал ему руки. Шатунов встретился в дверях. — Еще жив? — спросил он. Степачев вытер лоб, выпил воды. — Председателя не убивать,— сказал он Шатунову.— Понял? Устроить театр, дать почувствовать. И снова ко мне. Шатунов усмехнулся: — Прикажу. 20 Я к о в до дворе кормил жеребца. — Эй,— крикнул Сенька, входя.— Эй, слышь? — Эй,— зовут лошадей,— сердито ответил Яков.— Да и то не всех. — Запрягай в тарантас. — Навозную телегу тебе жалко, не то что тарантас,— оказал Яков со злостью. Но злость была не на Сеньку, не Сенька отнимал у него жеребца, но тотжеСенька,пере­ метнувшийся к Степачеву, мог завтра с утра сесть на этого жеребца.— Мне ваш на­ чальник коня вернул. Иди, спроси. — Шатунов меня послал. Сам спроси. Иди, иди,— велел Сенька и объяснил: — Председателя подбросишь. Яков испытал вдруг странное облегчение, но все-таки сказал: — Мне самому ехать надо, приказ 0 бъя 1 влять. — До пристани домчишь и ладно. Зачем к пристани, Сенька не сказал, да Яков и не спросил. «От греха подальше,— подумал он,— хоть из моего двора увезут». Все-таки поинтересовался: — Куда его? — Спрос! — оекалился Сенька.— Кто опросит, того в нос. Сенька был, как определил по запаху Яков, выпивши. — Зарекался я ямщичить,— сказал Яков и пошел запрягать. Охранник, узнавший Сеньку, опросил: — На смену? — Председателя забрать. А тебя к штабу караульщиком. — Куда, куда? — Никуда! Куда председателя водил, туда.