Сибирские огни, 1974, №3

ноги. Теперь он понял, что действительно его могли убить. Он почему-то подумал о же­ не. Вспомнился сегодняшний день, но бессвязно, обрывками. Прон сел на землю, по­ ставив грязные ступни в межу. «Никуда я не пойду»,— хотел сказать он, но и это не сказал. Шатунов переступил на месте. — Тебя и без меня ухайдакают, — с ненавистью сказал он. — Сиди, сиди, дожи­ дайся. Он пошел в деревню. Старался идти размеренно, но так как шел под гору, то не­ вольно ускорял шаг. Подгоняя его, била по ляжкам деревянная кобура — футляр для маузера. Прон не шевельнулся. Божья коровка всползла к нему на ногу, хотела лететь, раз­ вела в стороны твердые скорлупки красного в черных точках панциря, выпустила жел­ тые мятые крылья, но взлететь раздумала, согрелась теплом человеческого тела, при­ тихла. 19 — Развязать! — приказал Степачев. Охранник развязал руки Анатолию. Веревку взял себе. — Свободен,— сказал Степачев. Охранник повернулся, каблуками забуровил половик, вышел. — Здравствуй, комиссар. Анатолий промолчал, потер красные запястья. Он заметил, что отец крепко сдал. Не виделись они с начала германской. Злобы не было в Анатолии, откуда ее взять на родного отца, но и жалости не было. — Итак,— сказал Степачев,— твои убеждения незыблемы. Отец — враг Советской власти, значит, твой враг. Объяснять тебе, что я не враг, что эсеровская программа земли, которую мы выдвигали в августе семнадцатого, уворована большевиками, тоже глупо. Ты молод — чужие взгляды стали тебе привычными, привычка перешла в убеж­ дение, убеждение стало философией. Если бы в свое время я оказывал на тебя влия­ ние, ты был бы со мной. — Нет. — Был бы. И будешь. Далее: правота моя безусловна — на земле должен быть хо­ зяин. Этот хозяин всячески угнетается вами и отрывается от своего дела. Естественно, вы не хотите этого, но положение ваше безвыходно. Отчего? Вы, милые люди, не хоте­ ли государства. Вы сломали его, получается, для того только, чтоб создать новое госу­ дарство. Назови его бесклассовым, хоть чертом назови, но в нем останутся: власть, ар­ мия, налоги, милиция. Я удивляюсь только, как легко вам удается обдуривать на­ род. Но ведь до поры до времени. Впрочем, оставим: пустое. Интересно, много ли уда­ лось тебе в должности председателя? — Почти ничего. — Рад за тебя. Значит, все-таки стыдно обманывать. Видимо, и ты понял, что дать землю, а после насильно отнять урожай с нее — это та же форма барщины, только ба­ рин красиво назван — народная власть. При царе рекруты хоть жребий тянули, а вы гребете всех подчистую.— Хотя Анатолий молчал, Степачев отлично видел и чувствовал реакцию Анатолия на его слова.— Я вижу, ты не согласен со мною. — Интересно, на что ты надеешься? — спросил Анатолий.— И не учи меня, это раз­ дражает. _ Ого!— сказал Степачев.— Забавно. Ты замечаешь, что мы говорим, как чужие? Что же ты молчишь? — Ты обречен. — Лично я, может быть. Но не мое дело. Земля тому, кто ее обрабатывает, гово­ рили вы. И вы действительно дали землю, но забыли добавить, что не только земля, но и плоды ее принадлежат тем, кто обрабатывает. Маленькая добавка, а побороться за нее стоит. Как ты думаешь? — Это тебе надо думать.