Сибирские огни, 1974, №3

— Хороша твоя охрана! — ласково сказал он.— Хороша твоя деревенька! — Тебя звали? — спросил Шатунов Якова. Яков, снятым на крыльце картузом, утер лицо, откашлялся, сплюнул под руко­ мойник. — Лошадь Пронька взял,— выговорил он.— Иди, говорит, к ним. Велели, говорит. — Быстро твой братец за ум взялся,— сказал Шатунов. — Необходимость, Яша,— вставил Захар. — Ты брат Толмачева? — понял Степачев. — Родного брата не пожалел,— добавил Яков.— Брат-от мой, да ум-то свой. Шатунов посмотрел в окно во двор. Прон привязывал жеребца к прожилине забо­ ра. Привязка была коротка, конь дергал головой, тянулся к траве. Прон ослабил при­ вязку. Жеребец захватил пучок мелколистного, крепкого в стебле топтуна, выдрал. Земля с корней посыпалась на босые ноги Прона. Захар тоже выглянул: — Это же Пронов жеребец. — Как же, его, ждй! Бели я Прону ямщичить давал, так его? Со своим дороже,— пояснил Яков. — На этом жеребце Прон вез Столыпина? — спросил Степачев.— Или на его отце? — На отце. Того-то уж и кости сгнили. — Ну-ка, ну-ка,— и Степачев, а за ним и Яков, надевший картуз, вышли из избы. 15 Захар подошел к столу, налил. — Выпей да поешь еще. Или убирать? — Убирай,— ответил Шатунов. Выпил, поискал глазами на столе чем заесть, не взял ничего.— Убирай, убирай. — Времени нет по-путному поговорить,— осторожно подступил Захар. Подма­ зал: — Он вроде бы и командир, а ты с ним за равного. — Куда он без меня? Только орать, что Россию спасает, а как до дела, так Ша­ тунов. Мне-то что! Хоть большевики, хоть царь, хоть какой лихорад... Давно пятистен­ ку поставил? — В прошлом годе. — И на отрубе дом по-зимнему? — Только-только вздохнул, зажил по-людски, всем поперек дороги встал. — Кому всем? — Комиссару этому. Такие сопляки жить будут учить, конец света наступит. — Поддобрил тебе Столыпин с отрубом. — Хоть и хают Столыпина, а я его хвалю. Сколь бросовой земли разделали. — Я и говорю: поддобрил.— Шатунов все мял и мял папиросу.— Дай-ка огоньку. Захар пошел к печке, загремел заслонкой, полез кочергой в груду золы, сгребен­ ную с пода в угол. Продолжал из-за занавески: — Да-a. Прижал этот сопляк, ладно, думаю. Он — власть. Вдруг свой мужик на меня хуже чужого. Я говорю, Прон-то свой ведь,— Захар поддел красный снизу уголь на совок, вышел. — А из-за чего комиссар-то прижал? — Из-за дому. — Из-за этого? — Поломал бы сам хребтину, да потом бы отобрали, небось взвыл бы. — А чего Прон? Захар раздувал уголек. Прон? Я говорю ему, я говорю, чужих жен с ума не сводил.— Уголек легонько дымился, потрескивал, тускнел.—Самовар, что ль, поставить? Липового сколько-то на­ качал. Мал взяток, да на улазе 1мед едят. 1 У л а з — врем я вы кач и в ан и я м еда из сот. (Прим. автора.).