Сибирские огни, 1974, №3

11 Помолчали. Скрипел колодезный журавель, гремело ведро. Слышно было, как око шлепается в глубине колодца о воду, захлебывается и, полное, идет наверх. — В детстве с обрыва у Вятки катались,— неожиданно заговорил Прон.— На воро­ тах. Человек по двадцать. Снимали полотно и по льду вниз. Длинная гора — обратно вытягивать четверо вожжи связывали.— Он вспомнил, что ему приснилось, как его сдав­ ливали полотнами ворот.— Я раз ехал, леденец сосал и под полотно попал. И жамкнуло здорово, и леденцом подавился. Дышать не могу. Хорошо, рядом мужик-лапотник жил, лапти плел. К нему втащили, давай откачивать. Хриплю. Он догадался, лычиком леде­ нец протолкнул. — Чем? — спросил Анатолий. — Лычиком. Лычком. Ну, лыком. Лапти, говорю, он плел. — A -а. А чего вдруг вспомнил? — Так. За разговором время быстрее. — Я тоже раз чуть не погиб,— сказал Анатолий.— На реке же. Только летом. Вер­ нее, весной. В гимназии сдали экзамены, пошли купаться. Я не умел плавать, шел по по­ яс и оступился. Яма. Тону, а не кричу. Совсем уже захлебался, а почему-то не крикнул. Выбрался кое-как, лег, отдышался. Никто и не заметил. — И я бы не крикнул,— сказал Прон.— У меня тоже случались истории — вот умереть, а нет, думаю, сам выкарабкаюсь.— Он пошевелился.— Интересно получается, ты моложе, а учился больше. — Не доучился я. — Учился бы. Здесь-то чему научишься? Смотреть, как мужик мужику руки вя­ жет? Это же стыд-позор. Было ли когда такое? — Было. — Где? — В истории стравливали мужиков. — В истории ладно,— хмыкнул Прон.— За историю никто не ответчик, человек вперед живет, а не назад. А из-за чего стравливали? — Все из-за того же. Из-за земли, из-за власти. — Из-за земли я поверю, но чтоб из-за власти — это вранье. Власть нужна, кто работать не хочет, тому. — А что, все мужики хотят работать? — Подкусил,— сказал Прон( и оба засмеялись. — Вот именно, что толковых мужиков надо выдвигать. — Зажрется мужик. — Тебя сделать начальник^, зажрешься? Прон подставил руку под тонкий луч солнца. Желтое пятно высветило ладонь. — Я не пойду. Плоская, длинная мокрица пробежала по руке Анатолия. Он вздрогнул. Прон, сделав знак Анатолию, тихо подошел к двери, нагнулся, посмотрел в дырку от пули. Далеко над огородами, ближе к Вятке, чертили воздух стрижи. В дырку тянуло теплом парной, разморенной земли. «Никого»,— повернувшись к Анатолию, жестом дал понять Прон. Отступив за ко­ сяк, Прон толкнул дверь. Снаружи болтнулся и звякнул замок. — Но! — крикнул, как кричат на лошадей, охранник. — Пулю захотел? — Сидит,— сказал Анатолий. ■—- Сидит,— отозвался Прон и засмеялся.— Сидим-то мы, вернее сказать.— Прон вернулся на свое место.— Утром я надсмехнулся над тобой, запер, мол, арестованный, а вон как вышло. Нельзя никогда над человеком смеяться. — Скоро стемнеет. — Зимой бы в эту пору уже было бы темно. Зимой бы посадили. Так опять земля б была мерзлая. Эх, все-то нам неладно. Анатолий, брезгуя мокриц, поднял руки с земли, взялся крест-накрест за плечи. — Тятька-то из крестьян? — спросил Прон. — Нет,— отозвался Анатолий.— Военный, 7. С ибирские огни № 3.