Сибирские огни, 1974, №2

92 ФРАНЦ ТАУРИН — Чего ты вскинулась? — удивилась Фаина. Зина, не слушая ее и не отвечая ей, поспешно, кое-как причесалась и кинулась к двери. — Куда ты, чумная! — закричала Фаина. Но дверь уже захлопнулась за Зиной. Зина бежала, как будто за ней гонятся. Потом, запыхавшись, оста­ новилась, отдышалась и, сообразив, что до шести часов есть еще время, пошла шагом. , Слова Фаины: «вызывают в партком»,—■очень напугали ее. Что-то теперь будет?.. И все из-за нее. Опять нз-за нее... Одни только беды и несчастья приносит она ему... И она шла и повторяла, кусая губы: — Сама беду навела, сама... 6 Сутки, что прошли после злополучной передачи, были самыми чер­ ными в жизни Бориса. Из котлована Борис направился домой. Но у самого дома повернул обратно и пошел в общежитие. Но они еще не вернулись из деревни. Че­ рез несколько часов он снова пошел и снова ткнулся в запертую дверь. Комендантша сказала, что, скорее всего, вернутся утром с почтовым ка­ тером, и тогда Борис решил прийти утром пораньше, чтобы застать ее до работы. Он сам должен был сказать ей,— нельзя, чтобы узнала она от кого другого... Вся ночь прошла в тягостных раздумьях. Снова и снова спрашивал себя, правильно ли поступил, не слишком ли жёстокой была его, ненужная другим правда?.. То ему казалось, что она поймет, не мо­ жет не понять его; то приходил к выводу, что навсегда оттолкнул ее... • Только под утро забылся тяжелым сном, а когда вскочил с постели, идти к ней было уже поздно. Пришлось дожидаться вечера. И опять це­ лый день слонялся, не находя места, торопя так медленно идущее время. Примерйо в половине пятого принесли записку от Саши Валькова. Записка была предельно лаконичной: «Приходи в комитет к 18-00. Нас обоих вызывают в партком». Борис даже сам удивился, как записка эта почти мгновенно сняла все напряжение, в котором находился он все эти сутки. Наконец-то!.. Его спросят. Он откровенно выскажет все. С ним или согласятся, или не со­ гласятся. Если не согласятся — накажут. И все будет закончено. И пос­ ле этого легче будет идти к ней. Борис попросил мать достать ему чистую рубашку. Но переодеться не успел. Пришла Зина. Пришла и сказала самые простые и самые неожиданные слова: — Боря, прости меня... Мать вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собою дверь. А у них начался тот несвязный беспорядочный разговор, когда каж­ дый плохо слышит другого, и в то же время без слов понимает его, и то­ ропится высказать все, что наболело, все, что скопилось в душе... И только когда Борис сказал, что ему скоро идти. Зина решительно возразила: — Нет, Боря. Раньше я. Я пойду и сама все расскажу. Я сама... А потом уж ты. Они вместе вышли на улицу. Зина, не смущаясь прохожих, поцеловала его, быстро перебежала улицу и перед тем, как скрыться за углом, обернулась и помахала рукой. Борис стоял и смотрел ей вслед.