Сибирские огни, 1974, №2

СТАРТ ПОЭТА 187 Надо сказать, что, живя в Чите, Сергей Третьяков выпустил по врагам целую обой­ му сатирических стихотворений. Но основ­ ной удар он Заносил своими фельетонами врагу внешнему. Обличительный характер внешнеполитических фельетонов действо­ вал, как взрыв; недаром интервенты и бе­ логвардейцы несколько раз назначали круп­ ные вознаграждения за головы читинских поэтов. Появилась в печати информация: «Японо- командование поставило Меркулову ульти­ матум о выступлении против ДВР, в итоге • коего началось движение меркуловских войск на север». И тут же в газете «Даль­ невосточный п уть»— фельетон Третьякова: Приморскому купчине Судьба неприятности чинит, Нет конца и края хлопотам, Нет покоя зенкам-жадинам: Напролет торгуют оптом Краденым. Еще момент, и все б распродал С превеликим купецким старанием, А там и ходу — До инострании. t И вдруг: трах благоденство, И слышен голос хозяев: — А ну-ка, ваше степенство. По счету платить нельзя ль? Проданы ж грузы! Нажито ж пузо! , Услышавши голос японский, Закряхтел Спиридон Македонский; На икону богу молится И мошной шевелит. И хочется, и колется, И маменька велит. Входя в расход, Трубит поход. Пустей в кармане. Личина хмурая. К Иману манит. Влечет к Амуру. Так сопер наш арап На Хабаровск, на шарап, Шли полки и пели звончато: • «Боже, храни Спиридончика!» Гремел над блюдолизами И рыцарями батожья Гимн «Спаси, Исусе, Люди твоя». А на белом коне, Самой смерти бледней, Подпираемый дланью японской. .Впереди — трюх, трюх, трюх, Потрясаючи брюхом. Ехал сам Македон Спиридонский, Глядел на шлях И размышлял: — Эх, единственный в мире Сгиря! Купецкое ль дело — бой? Купецкое ль дело -— бойня? Езжай-ка лучше домой, Дома много спокойней. Но японский взор постыло На него взирает с тыла. Не станем больше приводить полных тек­ стов фельетонов, которыечне только конста­ тировали факты, не только высмеивали, но и звали к действию — к освобождению советского Дальнего Востока. Многие фельетоны С. Третьякова и сегод­ ня представляют интерес не только по со­ держанию, но и по форме. Читавшие сти­ хотворения С. Третьякова помнят его затрудненную лексику, усложненную ритми­ ку. Фельетоны написаны проще, в них ощу­ тимо свободное дыхание поэта, естествен­ ность его голоса. Комментируя сообщение о неожиданной болезни японского посла Шидехара, вызванной явно дипломатиче­ скими соображениями, Третьяков создает фельетон «Дипломпонос»: Не думай, будто это шутка, И с информацией не спорь, Что несварение желудка — Дипломатическая хворь. Все дипломаты — кавалеры. И, если требуется, то Мереть готовы от холеры И подведенья животов. Круто подсоленные шуткой, написанные легко и легко запоминавшиеся, такие фельетоны веселили читателей, вливали в них силу и бодрость. Но порой Третьяков и фельетоны инстру­ ментирует в свойственной ему манере,— сказывается его любовь к игре звуков, слов, аллитераций. Однако эта сторона не заслоняла смыслового содержания его са­ тиры. Вот характерный пример «буквенного обыгрыша». Рассказывая, как в связи с победами ДВР японское осведомительное бюро (сокращенно — ЯОБ) трубит о ней­ тралитете в «меркуловской авантюре», Третьяков заключает: Правда, голос ваш очень вкрадчив. Правда, тон ваш — струна фортепьяновая! И все ж, ЯОБ — это значит: Я ОБманываю. Стихотворные фельетоны Сергея Третья­ кова, однако, более всего из созданного им приближаются к фольклорным истокам. Их стихия — мудрая простота, без усложнен­ ных метафор и словесных новшеств. Третьяков широко использует не только ритмы песен, считалок, но и отдельные сло­ вечки, пословицы, поговорки, народные приметы. Фельетон «Французская булка», написанный после сообщений в печати о том, что французское правительство назна­ чило реакционного генерала По, владель­ ца акций заводов в Москве, в комиссию «в помощь голодающим России», содержит такие строки: Звонкое имя ПО. Гуди! Он нам покажет, по­ годи. Не он ли родил Колчака! Готовь ему в спину кол, От него весенний дух. Будто от акации. У него на рыле пух Старой провокации. Фельетон «Шурум-бурум» — отклик на решение меркуловского правительства о прекращении «расхищения» казенных зда­ ний военного ведомства. И в нем — народ­ ные слова, выражения: Времен годобных поганее Не видывал Владивосток: Своровать казенное здание — Стало то же, что слямзить платок. Не доглядишь как-нибудь, И дом — поминай, как звали! Уцепили его за трубу И влачат, тарахтя камнями. Конечно, не все фельетоны равноценны.