Сибирские огни, 1974, №2

142 АЛЕКСАНДР СМЕРДОВ церковки, златокипящих бескрайних нив, мощно зеленеющих жигулевских кряжей. Впрочем, если быть точным, то он выходил из каюты, в которой мы с ним ночевали, значительно раньше меня: как обычно, он поднимался в четыре часа утра — в свое «писательское время», чтобы поработать над рукописью или сделать запись в своей рабо­ чей черновой тетради; выходил на верхнюю палубу или устраивался в пустующем в это время салоне и писал или раздумывал наеди­ не. А стоило кому-либо появиться поблизо­ сти, как он с некоторым даже смущением закрывал тетрадь, отрывался от своих дум — не мог не поздороваться, не пооб­ щаться приветливо и доверительно с че­ ловеком. Словом, почти весь день (а погода тогда на Волге стояла дивная) мы бок о бок про­ стаивали у бортов, сидели в шезлонгах под тентом или прогуливались от носа к корме, вокруг палубных надстроек и, наскучав­ шись друг по другу почти за год разлуки, не могли наговориться. В прошлом году поч­ ти в одно время мы были за границей — я в Чехословакии, он в ГДР и ФРГ, куда был приглашен издательствами, выпустившими почти все его книги. Получил он такие при­ глашения и из Чехословакии, Нидерландов, Англии, а из Нью-Йорка ему даже прислали какие-то доллары за «Пашку из медвежьего лога», вышедшего там на английском. Но заграничные приглашения, вояжи и впечат­ ления как-то отступали сразу, лишь начинал он говорить о своих «ребятах»— геодезистах, отправившихся и нынче в малодоступные и отдаленные места, куда бы он тоже с удо­ вольствием наведался, хотя уже нет на это времени, да и «врачишки» препятствуют дальним полетам, таежным походам, высо­ когорным подъемам. И все-таки нынче его опять «потянуло» в Арктику, на побережье Ледовитого океа­ на, где работает один из отрядов геодези­ стов и куда он непременно полетит в августе . — сентябре. В нижегородском кремле было в самом разгаре праздничное шумное застолье, зву­ чали тосты и здравицы на двунадесяти язы­ ках народов земного шара. Григорий Аниси­ мович, когда поднимались общие тосты, лишь пригубливал бокал с сухим вином, а когда его настоятельно приглашали выпить, особенно те, кому это приходилось делать не раз в его компании, за его домашним застольем, под его ши­ роко известные в • литературной среде разносолы, таежные «экзоты» и знаменитую «тараньку»,— он, с извиняющейся улыбкой проводя ладонью по горлу, показывал, что уже «сыт и пьян под завязку», пальцем по­ стукивал возле сердца — «мотор пошалива­ ет». Действительно, еще в Москве он сказал мне, что уже с месяц, вероятно после «сочинского звонка», не берет в рот даже пива. Был он в эти дни как-то необычно грустен и даже замкнут, не рвался «на солнышко», держался больше в тени, а раз даже по­ пользовался моим валидолом. За день-два до окончания празднества и общего разъезда гостей он вдруг заторопил­ ся в Москву. Близится 50-летие советской геодезической службы, он член юбилейной комиссии, надо подготовиться к заседанию. Есть дела в издательствах и Союзе писате­ лей. А главное, надо поскорее вернуться в Краснодар, чтобы собраться в путь на Северный Ледовитый, там уже ждут его друзья, обусловлены сроки встречи с мо­ сковскими спутниками, кажется, в первую очередь с его многолетним другом по охот­ ничьей и рыбачьей страсти и главным на­ чальником по геодезической службе Алек­ сандром Николаевичем Барановым... Словом, как всегда, время и работа, ув­ лечения и отдых у него расписаны, сплани­ рованы на целый год, и он редко их нару­ шает, разве что по каким-нибудь непредви­ денным и. значительным случайностям в жизни да некоторой стихийности писатель­ ского, литературного процесса. Зная о сочинской солнечной «случайно­ сти» и значительной эмоциональной и прочих нагрузках последних дней, я стал уговари­ вать его ехать в Москву поездом — всего одна ночь, можно спокойно поспать, а утром сразу за московские дела. Но он показал мне неизвестно когда приобретенный билет на самолет, сослался на телефонный раз­ говор с Москвой: назначена одна из встреч уже сегодня вечером. Не без труда выбравшись из шумного и раскаленного пиршественного зала на Воз­ дух, мы тихо и долго прохаживались по кремлевским площадям и аллеям, сидели на скамьях под шелестящими на волжском ве­ терке кленами, любуясь с высоты неогляд­ ным полноводьем Волги -и Оки, знаменитой Стрелкой, заштрихованной темнолесьем пор­ товых и строительных кранов, заводских труб и высоковольтных линий. Берега вели­ кой реки расцвечены мозаикой белоснежных и чумазых судов у причалов и доков, разно­ высоких производственных корпусов и но­ вых жилых массивов, прострочены негасну­ щими и ранними огнями цехов и улиц. Внизу, почти прямо под нами, самоцветно и жарко сияли в закатных лучах лукович­ ные купола и готические звонницы Строга­ новской церкви, пожалуй, не уступающей своей древнерусской сказочной красой мо­ сковскому «Василию Блаженному»... . — Волга, Волга, весной многоводной...— уже в который раз в эти дни растроганно повторял Григорий Анисимович некрасов­ ские строки, не отрывая глаз от реки, всей грудью вдыхая свежий ветерок, неповтори­ мо пахнущий волжской водой, пристанями, рыбой и нефтью, прибрежными лесами и за­ ливными лугами. С- Эх, было б время, зака­ тился бы я хоть на месяцок сюда, на Волгу, в Нижний... Понимаешь, вот уже прожил жизнь, всего нагляделся, где только не по­ бывал, считаюсь вроде писателем, а вот только когда плыли сюда и здесь, в эти дни, кажись, начал я по-настоящему понимать, как надо писать, по-настоящему раскрыл для себя и Некрасова и Короленко, а осо­ бенно Алексея Максимовича, будто рядом с ними, живыми, побыл, дышу вместе с ними этим волжским простором, вижу отсюда всю Россию, чувствую русскую природу и душу