Сибирские огни, 1974, №2

СЛЕДСТВИЕМ УСТАНОВЛЕНО 111 ток, сует: «Возьми, бабе отдашь, пусть носит. Своей купил, но не стоит этого. Пока тут в командировке, она закрутилась в городе». Я отказы­ ваюсь, он силком толкает. Ну, думаю, черт с тобой, протрезвишься — сам назад попросишь. Правда, он тут же в долг червонец попросил. У ме­ ня деньги были с собой, не жалко. Отдал. Вот и все. С тех пор этого шо­ фера ни разу не видел. — Номер машины или хотя бы буквенный индекс не запомнил? — Черт бы там запомнил, в грязи по уши все было. — Хоть что-то ты запомнил? — Мордастый такой дядька, лет под сорок. Помню, бутылку с пи­ вом зубами открывал. Первый раз тогда такое видел, удивился. — Сейчас не удивляешься? — Сейчас у нас Сенька Щелчков, который Чернышева на «гази­ ке» возит, таким манером с бутылками расправляется.— Столбов по­ молчал,— Наверное, из приезжих шофер был. К нам же каждую осень со всей страны на уборку съезжаются помощники. Кто от души помо­ гает, а кто кантуется, абы время провести. — Ты, Вить, пытайся что-нибудь вспомнить,— Антон почти умоляю­ ще посмотрел на Столбова.— В таком деле иногда второстепенная деталь может все, как прожектором, осветить. Столбов нахмурился, сплюнул на землю отжеванный кончик папи­ росного мундштука. — Ты так уговариваешь, как будто я враг себе. Еще тогда, как оп всучил мне сверток, предчувствие было: а вдруг ворованное? Потом про­ шло. Сто лет бы эти туфли с косынкой у меня провалялись, если б Мари­ на их не увидала. Понравились они ей, померила и говорит: «Витьк, ты как на меня купил». «Ну и носи на здоровье»,— ответил, а рассказывать, как они ко мне попали, не стал.— Столбов вопросительно посмотрел на Антона.— Неужели Марининого моряка в колодце нашли? — Трудно сейчас сказать. — Я ведь знал, что он должен приехать... — О колодце нового ничего не вспомнил? — Что тут вспомнишь? Вот разве... бадья обычно у колодца на зем­ ле стояла, а в тот раз оказалась в колодце. Вода зачерпнута была, и кот в ней. То ли прыгнул и загремел с бадьей в колодец, то ли его ту­ да кто швырнул. И голова у кота вроде разбита была, ну да я к нему особо и не приглядывался.—Виктор опять закурил, помолчал.-—И еще в ту ночь у меня сперли разводной ключ. Я грешил на Проню. У него такая замашка есть, прибрать, что плохо лежит. Только похоже, не брал он. До сих пор не знаю, как ключ сгинул. А Проня сейчас по деревне вякает, Столбов, мол, этим ключом ухайдакал человека. До меня же разговоры доносятся. •— А сам Проня не мог этого сделать? — Нет,— не задумываясь, ответил Столбов. — Трусливый? Столбов подумал, пожевал папиросу. — Я не сказал бы, что трусливый. По пьяной лавочке Проня и за кирпич может схватиться, и за ножик. Вот милиции он боится и пьяный, и трезвый. С детства у него эта боязнь,— Столбов улыбнулся.— В вой­ ну, как знаешь, мужиков в Ярском не было, одни бабы. И работали, и с ребятней управлялись. Хорошо было с теми, какие нормальными росли, а некоторые же шпана шпаной. Проня, говорят, из таких. Замаялась мать с ним. А жил в то время в Ярском участковый милиционер, Нико­ лай Иванович. Кончилось у тетки Дарьи терпение, пришла она к нему, Христом богом просит : «Всыпь Проньке ремня, сама уже с байбаком справиться не могу». Участковый почесал затылок. «Противозаконное