Сибирские огни, 1974, №1

ИНАЧЕ НЕЛЬЗЯ 55 ния... Наверно, вы правы... Мы в свое время действительно были, как бы это сказать, одержимые, что ли... Впереди цель, дорога прямая, на­ до идти по ней, никуда не сворачивая и не оглядываясь по сторонам. Что бы там, по обе стороны дороги, ни творилось. Так и шли.. И с пу­ ти не сбились. Теперь-то, я думаю, это всем ясно. В том числе и тем, кто упрекает нас в прямолинейности и догматизме. Борис, не отрывая глаз, смотрел на мать, и ему казалось, что она куда-то все отдаляется и отдаляется от него. И от этого ощущения ему стало очень не по себе, это пугало его. Так было с ним один раз, еще в далеком детстве. Они пришли с матерью на пруд, мать обещала по­ катать его на лодке. Она посадила его на среднюю широкую скамейку, велела крепче обеими руками держаться за сиденье, поднялась на мо­ стки отвязать лодку, освободила намотанную на колышек цепь и уже собиралась снова шагнуть в лодку, как ее остановила подошедшая с корзиной белья соседка и заговорила с ней. Они разговаривали о чем- то, а лодка медленно-медленно стала отплывать от мостков, и мать, стоящая на мостках, стала медленно-медленно отдаляться от него. И, наверно, потому, что это было так медленно и почти незаметно, ему ста­ ло страшно. Но тогда мать, разговаривая с соседкой, сама все время смотрела на него и улыбалась ему ласково и ободряюще. А сейчас мать ушла в себя и лицо у нее было усталое и чужое. Потом мать подняла голову и спросила: — Ты понял, что я хотела сказать? — Значит, оправдать все, что было? — Я ж д ал а этого вопроса. Д аж е подводила тебя к нему.— Она пристально, почти строго посмотрела ему в глаза.— Но не кажется ли тебе, сын, что такая постановка вопроса: или принять полностью все, что было, или так же полностью отвергнуть все, что было,— тоже отда­ ет догматизмом? И как, по-твоему: чей догматизм дальше от жизни? Теперь уже Борис ничего не ответил матери. — Вот видишь, сын, — сказала мать и улыбнулась совсем непри­ вычной для нее, какой-то виноватой улыбкой,— не умею я ничего объяс­ нить... Видишь, какой у нас разговор, ты мне задаешь вопросы, а я тебе... Да, не умею объяснить... И не знаю, можно ли объяснить это так, что­ бы понял тот, кто сам не пережил?.. Знаю только одно. И я, твой отец и миллионы таких, как мы, жили по совести. И если бы снова пришлось прожить жизнь, я прожила бы ее так же. Если можешь, осуди... Борис продолжал молчать. Софья Остаповна ненадолго углубилась в свое вязанье, потом подня­ ла глаза на сына и сказала: — А может быть, лучше нам вернуться к этой беседе и обдумать все снова после того, как ты познакомишься с остальными отцовскими тет­ радями? * * * Еще три вечера провел Борис за чтением отцовских записей. На сей раз дело подвигалось значительно медленнее. Или у отца испортил­ ся почерк, или же у него меньше оставалось времени для ведения сво­ его дневника и он торопился, делая записи,— только теперь Борис то и дело натыкался на строки, а иногда и целые страницы, которые прихо­ дилось не то чтобы читать, а скорее расшифровывать. Но Борису ни р а ­ зу даж е в голову не пришла мысль отступиться от начатого дела. К аж ­ дый вечер он ложился спать далеко за полночь, и то лишь уступая на­ стояниям матери.