Сибирские огни, 1974, №1

ИНАЧЕ НЕЛЬЗЯ 45 добраться до большого татарского села Муслюмкино, переночевать там, а оставшиеся сорок верст прошагать за следующий день. Просторная равнина, на горизонте упиравшаяся в темную каемку дальнего леса, полого холмилась, и дорога то опускалась в лощину, то вздымалась на бугор. В утренней тишине издалека доносился мерный и мягкий цокот копыт и тарахтенье телеги. Интересно было наблюдать, как на вершине холма появлялась темная точка, медленно сползала вниз по уклону, с каждою минутой увеличиваясь в размерах и приобретая р а з ­ дельные очертания. Сойдя на обочину, Петя провожал подводу глазами и неторопливо шагал дальше. К полудню дорога укрылась в лес. Коренастые раскидистые дубы, вперемежку со стройными белоствольными березами и темными мохна­ тыми елями, теснились вдоль самой дороги, простирая над нею свои узло­ ватые ветви. Лесная прохлада умерила зной и добавила сил. И все же манило прилечь на первой попавшейся полянке, но Петя хорошо знал, что короткий отдых в длинном пути не подмога, и, только миновав лес, тянувшийся без малого верст десять, прилег отдохнуть на опушке. При­ лег и, несмотря на невеселые мысли о неминуемо предстоящем серьезном разговоре с отцом,— с каждым шагом приближалась минута встречи! — заснул, сморенный усталостью и звенящим зноем, и проспал часа два, ес­ ли не три. Домой Петя пришел, когда уже начало смеркаться. Мог бы добрать­ ся и раньше, но не было особой охоты торопиться. К ак и ожидал Петя, встретил его отец сурово. И на пытавшуюся заступиться мать прикрикнул строго, с притопом, чего с ним никогда не бывало. Но, к великому изумлению (и облегчению) Пети, больше всего досталось ему за то, что пришел он домой простоволосый, без кепки на голове. — Это что за мода такая! — кричал отец, размахивая кулаками .— Совсем босяком стал! Этому тебя учили!.. В пастухи отдам! Может, с ко­ ровами ума наберешься!.. Петя слушал отца, потупив голову, и даже не пытался оправды­ ваться... * * * На этом обрывалась первая тетрадь отцовских записей, посвященная годам детства и отрочества. Борис закончил чтение ее уже во втором часу ночи. Хотел приняться за следующую тетрадь, но вовремя сообразил, что надо дать покой матери. Но и после того, как улегся, долго не мог заснуть... В прочитанной им тетради не было, да и не могло быть ответа на главный вопрос, так взволновавший его: оставался ли отец всегда и во всех случаях доста­ точно принципиальным и честным и перед другими людьми, и перед сво­ ей собственной совестью?.. И все ж е то, что узнал он о детских и отроче­ ских годах отца еще больше укрепило его в мысли, что глубоко ошибал­ ся неизвестный ему давнии друг их семьи Андрей, обвинившии в своем письме отца в малодушии и, по сути дела, в предательстве. Не мог отец быть повинен в этом. Вся обстановка, в которой он рос и воспитывался, была нравственно чистой; не было почвы, на которой могли бы взрасти семена двоедушия и предательства; да и откуда и каким ветром могло бы занести эти семена?..