Сибирские огни, 1974, №1

У к н и ж н о й п о л к и 173 том приходит к новой мысли: «Просто с каждой потерей надо любить еще сильнее. И тогда любви на земле не убавится». Рассказы — за исключением последнего («Сладкое шампанское») — бегло отмеча­ ют этапы становления героя в самостоя­ тельной, трудовой жизни, сталкивают с новыми людьми в совместной работе. Есть тут свои маленькие открытия мира и у ге­ роя, и у автора, но фрагментарность наблю­ дений иногда оставляет у читателя чувст­ во неудовлетворенности. Вместе рассказы представляют собой что-то вроде отдель­ ных глав недописанной повести. Некоторые из них (например, «Начало», «Завещ а­ ние», «Сон будет хорошим») по компози­ ции и по взволнованной интонации в чем- то граничат со стихами в прозе. Автор ведет везде повествование от име­ ни самого Валерия Губкина, это позволяет ему добиться большей непосредственности в раскрытии характера героя. Но, как ни объективен вроде бы к себе Губкин, он слишком хороший парень, чтобы все рас­ сказать о себе в первом лице. Когда он вот так объективно повествует о хороших сво­ их поступках, он что-то теряет в наших глазах. Выгодно в этом отношении отличается от других рассказ «Сладкое шампанское», в котором хорошим людям не приходится изображ ать себя, так сказать, в наилучшем виде. Мож ет показаться, что рассказ в сборнике случаен: Губкина здесь нет. Но без этого рассказа книга выглядела бы не­ завершенной. Д ело в том, что сложивший­ ся еще в школе характер Губкина на про­ тяжении книги проверяет себя, укрепляет­ ся, развивается, но своего места в самосто­ ятельной взрослой жизни так пока и не на­ ходит. Губкин как бы удовлетворился ис­ пытанием себя в разных условиях, а о том, куда себя такого теперь в жизни применить — не задумывается. Рассказ «Сладкое шампанское» — о че­ ловеке зрелом. Обстоятельства поставили его в такие условия, когда ему пришлось многое в жизни и в себе оценить заново. И пришлось определять линию поведения в условиях безнадежности. Не все его ре­ шения бесспорны. Но это решения большо­ го, любящего сердца, решения мужества. Рассказ потрясает нас и драматичностью, и в то же время удивительной полнотой жизни, верой в человека. Эта вера тем больше стоит, что не закрывает глаза и на зло в жизни. Самое дорогое — то, что, уй­ д я из жизни, герои рассказа, отец и сы: нишка, все самое доброе отдают людям. Чтобы, как хотелось в повести девятиклас­ снику Валерию Губкину, люди любили еще сильнее. В. СЕРЕБРЯНЫЙ. Галина Черноголовина. Июнь без дож­ дей. Повесть. Алма-Ата, «Жазушы», 1973. Велемир Хлебников писал, что все люди делятся на изобретателей и приобретате­ лей. Стремиться приобретать можно не толь­ ко вещи. Можно, например, всю жизнь стремиться приобрести покой и всем ж ерт­ вовать ради этого. Но всегда приобретательство калечит че­ ловеческую душу. Новая повесть казахстанской писательни­ цы Галины Черноголовиной ■— о борьбе между изобретателями и приобретателями. И о борьбе между изобретательством и при­ обретательством в одной душе. Нина Солоделова, женщина уж е не пер­ вой молодости (ее дочь кончает школу), младший научный сотрудник «научно-иссле­ довательского института всесоюзного значе­ ния» на целине, ж дет встречи со своим пер­ вым мужем, который долж ен заехать в ин­ ститутский поселок. Ж д ет с понятной тре­ вогой, с болью, которая казалась уж е на­ всегда забытой, но в то ж е время твердо зная, что она ничего не станет менять в сво­ ей судьбе. И ожидая, вспоминает, просмат­ ривает всю свою прошлую жизнь трезвым взглядом зрелого человека. Беспощадным взглядом. Она вспоминает себя восемнадцатилетней выпускницей сельхозтехникума, «насмеш­ ливой, безжалостной, свободной», вместе с тысячами своих сверстников едущей ■— по велению сердца! — осваивать целинные земли. То ли это говорит радио, то ли в уме самой Нины складываются гремящие сло­ ва: «На нас смотрят все, к нам подстраи­ вают свой шаг миллионы других! Мы пой­ дем на любые дела, сметая на пути все пре­ грады!». Первые месяцы жизни на новых землях и выпавшая именно на эти месяцы первая любовь, безоглядная, сверкающ ая так, что трудно разглядеть что-либо вокруг. Внезап­ ная гибель любимого человека. Рождение ребенка. Полтора года нерадостного суще­ ствования «матери-одиночки». И новый по­ ворот судьбы: золушку с ребенком на руках полюбил принц — юный, нежный, заботли­ вый, сын известного ученого и сам много­ обещающий молодой ученый. И вот двух­ этажный коттедж в уютном институтском поселке, интеллигентная, «профессорская» семья, «семейное тепло»... Здесь в повествование вступает тема, ко­ торую можно назвать трифоновской, так как именно в повестях Юрия Трифонов? («Обмен», «Предварительные итоги», «Дол­ гое прощание») впервые был изображен подробно и глубоко именно современный тип обывательщины, показан лик приобре­ тателя наших дней. Следуя по пути, проло­ женному Ю. Трифоновым, Г. Черноголови­ на не повторяет его. Ее интонация резче, обличение прямее, она отчетливее указы ва­ ет на непосредственную связь «бытовой» обывательщины с отрицательными явления­ ми в нашей общественной жизни (я не го­ ворю, что Г. Черноголовина пишет лучше Ю. Трифонова, я говорю, что она пишет иначе). Д а, конечно, в семье Степана Степа­ новича Крылова «душная атмосфера, про­ питанная фальшью», да, тут все вертится вокруг «всевозможных предположений и опасений: кто о ком что сказал, кто на ко