Сибирские огни, 1974, №1

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЗАБОТЫ СЕРГЕЯ ЗАЛЫГИНА 161 ее характеристика, равно как и подробный анализ всего произведения. Нам лишь хоте­ лось в связи с некоторыми мыслями писате­ ля из статьи «Искусству много дела на зем ­ ле» подчеркнуть, что он и тогда, в 1963 го­ ду, и сейчас, в 1973-ем, не представлял се­ бе подлинно реалистический образ вне его социальной обусловленности. Поэтому вы ­ вод, сделанный Ф. Кузнецовым в его очень интересном анализе романа «Южно-амери­ канский вариант» в ж урнале «Литературное обозрение» (1973, № 6), показался и неожи­ данным и странным. Определяя истоки такого характера, как Ирина Мансурова, вскрывая причину ее бед, Ф. Кузнецов пишет: «В ее бедах виновата не цивилизация, эмансипация или интеллектуализация об­ щественной жизни, а уж тем более не НТР! Еще вчера она и слова-то такого не слы­ шала, однако по сути своей была такой же. А вот сегодня, услышав его, объяснив им свои личные несчастья, она спешит освобо­ диться от норм нравственных и устремляет­ ся к «естественной свободе», к своим лич­ ным «забавам». Иначе говоря, только в ней самой начало и конец драмы ; просто она человек, кото­ рый, так сказать, изначально «не способен на большое, подлинно человеческое чувст­ во». Д а полно! Об этом ли писал Н. Чер­ нышевский в статье, на которую опирается Ф. Кузнецов в своих выводах? М атериалист Чернышевский хорошо понимал, что при­ вычка к участию в гражданских делах, гражданские мотивы поведения не даются от природы и не возникают сами собой. Ко­ нечно, от индивидуальных свойств челове­ ка многое в нем зависит, но не настолько, чтобы быть автономным по отношению к обществу, в котором он живет, независимым от того, что в этом обществе происходит — с его цивилизацией, эмансипацией и НТР. Ирина Викторовна ближе к истине, когда ощущает свою связь с бабой из курной из­ бы, размером 4X 6 аршин и с десятком сын­ ков и дочек, так как без этой исторической связи нельзя понять, что с нею — образо­ ванной, эмансипированной, осуществляющей НТР — сейчас происходит. А происходит, как мы имели возможность довольно часто наблюдать, нечто сразу неуловимое. За прогресс, например, приходится платить ка­ кими-то невозвратными ценностями до по­ ры, пока они не будут полностью возмеще­ ны чем-то равнозначным или высшим, ибо результаты прогресса бывают всеобщими и мгновенными только в сказках; кроме того, сознание человеческое, как известно, не всегда поспевает за изменениями — произ­ водственными, научно-техническими — внут­ ри общества. И мысли о курной избе нужны совсем не для того, чтобы пож елать возвра­ та в доисторические времена, а чтобы по­ нять свое состояние и определить свое се­ годняшнее предназначение. Ирина Викто­ ровна в сравнении с бабой из курной избы ощутила себя тунеядцем. Что ж, это ее полное право себя так оценивать, учитывая тем более, что КПД института, в котором она работает, ниже ноль-пятнадцати! В статьях и рецензиях на роман С. Залы ­ 11. Сибирские огни № 1. гина «Южно-американский вариант» не раз говорилось, что Ирина Викторовна вы дум а­ ла свою Большую Любовь, что она и такая и сякая, низкая, ни на что не способная и т. п., а ответ на вопрос, почему она такая, можно найти только у Ф. Кузнецова. Если ж е кто-либо другой касался этой темы, то с долей благородного недоумения: ну, как ж е такое может быть в наше-то время! А между тем «мужской круг», изображ ен­ ный С. Залыгиным со свойственным ему знанием и беспощадностью,— это ведь ре­ альность, с которой невозможно не считать­ ся. Ирина Викторовна, порожденная этой средой, все-таки поняла истинную цену этих людей и своими средствами попыталась вырваться из этого круга. И тут ею движ ут не одни низменные инстинкты: «Она пришла к Никандрову не только ведь ради него, не только ради себя, а чуть ли не ради всего мира. Приходя, она горячо надеялась,' что вместе с ним она что-то очень большое и раз и навсегда поймет, а этим обрадует весь мир, которому так необ­ ходимы понимающие люди!.. Но Никандров ушел и оставил ее даж е не при своих — он к ее непониманию прибавил еще и свое соб­ ственное: проблемы Чертежников и Конст­ рукторов, вопрос о личном КПД...». Она не знает, что делать с таким никанд- ровским наследством, но, как видим, искрен­ не обеспокоена не только своей судьбой. Этот обескураживший ее КПД и собствен­ ная незначительная роль в совершающихся событиях буквально не дают ей покоя, она растеряна, так как осознает, что ей доступ­ но, а что не под силу, и непосредственный виновник всех ее поражений и бед сосредо­ точился для нее в одном Никандрове. «Завтра, завтра и завтра,— размышляет Ирина Викторовна,— ну, хорошо, а где же сегодня? Что это за пресмыкание перед зав­ тра? Что — завтра солнце будет лучше, не­ бо голубее? Вот она, чтобы утвердить се­ годня, поддерж ать его значение и достоин­ ство, а в нем поддерж ать и себя самое, и решила в свое время, что должно «произой­ ти все». Все произошло — явился Н иканд­ ров. Явился и... предал, то есть толкнул ее в еше большую умозрительность и большие тревоги, чем те, от которых она хотела спа­ стись у него. От нее ведь ни на минуту не отступали ее мысли, казалось, весь мир сва­ ливался на нее одну: «Обдумай меня, не то—раздавлю !», а ей, конечно, это было не под силу, ей нужно было уйти от этого в нечто существенное, разобраться, а по-чеет- ному, так ей была нужна вещественная лю­ бовь, чтобы о ней можно было не только ду­ мать, а и осязать е е — чтобы она была под­ линной, о которой не стыдно ни писать, ни читать, ни вспоминать, ни рассказать, чтобы было не стыдно пережить ее снова и снова от начала и до конца». Выходит, что сегодняшние тревоги волно­ вали ее не ради самой себя, что требования к себе со стороны внешнего мира она остро ощ ущ ала и ж аж д а л а их по-своему удовлет­ ворить; ей и любовь нужна была не умозри­ тельная, а настоящ ая. Если ничего не полу­ чилось и любовь оказалась стыдной, о чем и вспоминать-то не хочется, а сам а она сно