Сибирские огни, 1974, №1

160 Н. ЯНОВСКИЙ вот — учиться на новый лад ей особенно трудно». Роман «Южно-американский вариант» раскрывает, какие потери несет и что при­ обретает женщина в процессе перехода с семейной орбиты на общественную и как ей особенно трудно совершить этот переход в условиях некоторых свойств современного общества, где отнюдь не все развивается идеально, в полном соответствии с нашими планами. Многие, полемизировавшие vo поводу д у ­ ховного мира Ирины Мансуровой, как-то не обратили внимания на ее окружение — не только женское, но и мужское, на тот доступный ее обозрению «мужской круг», который изображен С. Залыгиным в резких сатирических тонах и красках. Муж Ирины Викторовны, Мансуров, по прозвищу Курильский,— ничтожество, не­ значительная многозначительность. «Обыч­ но в природе имеет место какой-либо факт, но открыть его трудно, потому что он, этот факт, недостаточно подает о себе призна­ ков. У Мансурова фактов почти не было — ни факта его знаний, ни факта его органи­ заторских способностей, ни ф акта семейной мудрости, но признаки всего этого, причем очевидные и даж е непререкаемые, — ни­ когда не покидали его». Автор всюду не скрывает своего презрительного к нему от­ ношения, здесь его позиция ясная и твер­ дая. «Она подозревала,— обобщает Ирина Викторовна свое представление о муже,— что с некоторых пор Мансуров потерял для нее свой собственный облик, а стал незна­ чительной частью того мужского коллектив­ ного и производственного портрета, того замкнутого круга мужчин, который так или иначе сложился в том ж е НИИ-9». Что это за круг? «Строковский Андрей Леонтьевич воз­ главлял институт много лет, с каждым го­ дом сокращая число своих присутственных дней в подчиненном ему учреждении... Все остальное время он проводит в заграничных и отечественных командировках, в м еж ду­ народных и ведомственных симпозиумах и конференциях, в министерствах, комиссиях, экспертизах и на курортах... Когда-то он был настолько оригинальный конструктор и ученый, что и сейчас еще каж дое его по­ явление в институте, благодаря этому «ста­ рому жиру», сопровождается каким-нибудь интересным предложением или замечанием, которое он к тому же излагает с эфф ек­ том... Строковского можно завтра снять за развал работы и очковтирательство, посту­ пая в соответствии с его ж е собственными словами: «Совершенно не важно, что вы де­ лаете, уважаемый товарищ! Важно то, как вы об этом деле написали!», и тоже в соот­ ветствии с его словами можно наградить и высоко поднять...». Не стоит дальше продолжать. Ему отве­ дено не больше двух страниц романного текста, но это только уничтожающие стра­ ницы. Следом за ним идет Иван Иванович Поляшко. «...Знать Поляшко ничего не знает и не хочет знать, причем правильно делает, по­ тому что подкреплять себя знаниями ему уже поздно. Учится он совсем не знанию, а произношению общих слов и фраз таким об­ разом, чтобы они «звучали» и даж е оказы ­ вались к месту... Поляшко, не говоря ниче­ го лишнего, мог толкнуть в ученом совете речь, что уши завянут... Вопрос, почему Строковский держит Поляшко в институте, да еще на первых ролях, никогда не сходил с повестки дня кулуарных разговоров». А вот и «симпатичный, неприметный» Гор- дейчиков. «Говорили, будто у него ж елез­ ный зад, а больше никаких данных, ну раз­ ве еще — стаж работы в «системе»... Вели­ колепен начальник «таинственной» лабора­ тории Великанов — «очень небольшой чело­ вечек с усиками а-ля Чарли Чаплин, с неиз­ менным энтузиазмом разрабытывающий к а ­ кую-то проблему, какую — об этом никто, в том числе и он сам, и Строковский, и Гор- дейчиков, не мог, по-видимому, сказать». Выделяется ли из этого круга Никандров, один из главных действующих лиц романа? Выделяется, но не на столько, чтобы им в чем-то противостоять. Он человек того же круга, только крупнее и гораздо большего радиуса действия. Энергичный, знающий, он честно признается, но лишь одной Ирине Викторовне, что работать в институте ему не нравится и что его КПД в учреждении равен 0,15—0,17. И на ее немой вопрос: « Р а­ ди чего ж е тогда стараться? Хватать обе­ ими руками литературу? П рятать ее под пидж ак — английскую и неанглийскую?»,— он, по сути дела, спокойно и уравновешенно отвечает: «Как — иначе? Стараюсь: ведь ноль-пятнадцать лучше ноля-десяти? Ноль- двадцать — лучше ноля-пятнадцати?» И его не волнует общественный и всякий иной ре­ зонанс такой работы. Во-первых, потому, что так поступают многие, у кого КПД еще ниже, а то и просто равен нулю. Во-вторых, он убежден: «Если судить по мне, пожалуй, еще ни одно поколение не было таким вот исполнителем уроков, заданных отцами и дедами». Это для Никандрова уж е не толь­ ко повседневная практика, но и попытка обосновать ее теоретически: ничего, дескать, не поделаешь, такие наступили времена, мы не конструкторы, мы чертежники! Есть еще в институте так называемые «Светлые Головы», относящиеся «ближе к молодым, чем к старикам», «прирожденные инженеры и конструкторы, а может быть, даж е и чокнутые этим делом». На них, соб­ ственно, и держится весь институт. Но к а­ кого-либо общественного веса, как Стро­ ковский, они не имеют, да и не стремятся его приобрести, так как «не обладали ни ад ­ министративными способностями С троков­ ского, ни его актерскими данными, ни его проницательностью в отношениях с людь­ ми, расположенными в разных должностях и выше, и ниже, чем он сам». Если к этому добавить, что «они хранили в своих череп­ ных коробках массу никому не нужного на­ учно-технического барахла», то их коллек­ тивный портрет в общих чертах будет з а ­ кончен, и снова в том ж е ироническом клю­ че, в котором рисуется сама ведущая весь роман Ирина Викторовна. Об Ирине Мансуровой писалось уже мно­ го и по-разному. В нашу задачу не входит