Сибирские огни, 1974, №1

150 ВЛАДИМИР КАНТОРОВИЧ сеистике Поль Валери, например, создал непревзойденные эталоны подобного рода. Этот стиль культивировался и в нашей ж ур­ налистике; лет пятнадцать назад он стал программным в прозе Анатолия Гладилина (рецидивы этого стиля выпирают, как неч­ то пустое и чужеродное, из текста его не­ давней популяоизаторской книжки о Р о­ беспьере и Сен-Жюсте). Вероятно, именно поверхностное сходство стилей Битова и Гладилина задерж ало на время мое приз­ нание ппозы молодого писателя. Но по меое того, как я вчитывался в его произведения, стало очевидным, что игра словом, котоцой увлекается А. Битов, имеет совсем и н у ю природу, чем у его модных, одно время, предшественников. Перелом во мне произо­ шел после знакомства с превосходными «Уроками Армении». Стало очевидным, что игра словом для А. Битова — не самоцель, не испытанный эффектный прием. Слово v него «игпяот», раскрывая множество значений: понятие, которое им выражено, предстает перед чи­ тателем каждый раз в новом обличье и не для того только, чтобы мы могли полюбо­ ваться я р к и м ожерельем синонимических рядов. Словесная игра, которой предается Битов, иеленаправлена; она не ограничива­ ется раскрытием глубинного смысла данно­ го слова, а непременно «работает» на рас­ крытие смысла главной содерж ательной це­ ли («сверхзадачи»), поставленной пепед со­ бой явтопом эссе. Связи, п у т и , которые ве­ дут к расшифрованию цели очеока, порой тщательно закамуфлированы. Смысл и г р ы словом полностью раскрывается для чита­ теля, пожалуй, лишь при подведении за ­ ключительной черты, как итог целостного восприятия всего произведения, ж анр ко­ торого содержит все признаки эссе. Вот как выглядит эта игра словом в пос­ леднем произведении А. Битова «Колесо». Замечу, кстати, эта небольшая вещь состо­ ит из 19 глав («записей»), и к аж д ая из них делится еще на самостоятельные копоткие разделы под особыми заголовками. Почти в каждой записи обыгрывается то или иное слово-понятие. «Что-нибудь, куда-нибудь постоянно к а ­ тится... Катится камешек из-под ноги, не­ сколько независимо, как бы у п о р с т в у я и упираясь, переваливаясь и покачиваясь, но катится!.. Катится каждое колесо машины — и вся она катится, и все машины катят­ ся... И само Садовое кольцо, я думаю, катит­ ся из-под машины... Катится шар по зеле­ ному сукну, пока не попадет в лузу... Сама земля катится по своей орбите. Кто нарисо­ вал этот идеальный эллипс?.. Д аж е плава­ ние... оказалось, как выяснили дельфины, тоже качением. И парус — тоже колесо, турбинная лопатка. И скольжение, я думаю, всего лишь неудавшееся качение... Выкаты ­ вается лист из машинки...» и так далее, и так далее. Я сильно обкарнал цитату. Она заверш а­ ется философски: «Катится само время по склону времени же, как круглый будиль­ ник». Но и на этом обыгрывание слова (те­ мы) не обрывается. Врывается еще наме­ ренным стилистическим диссонансом, оксю­ мороном возглас: «Шире круг! Там-там! Т ам -барам-там-там! Л етка-енка •— вас при­ глаш ает тан-цевать!» Танцы ведь тож е фор­ ма движ ения, как и головокружительная скорость, с которой мотоциклисты несутся по гаревым наклонным плоскостям. Значит « в с е н а м о т о т р е к!» (разрядка принад­ леж ит А. Битову, этим он заканчивает пя­ тую запись). В других главках обыгрываются другие слова, понятия, например, «гор. Уфа», чко- торый звучит то как нота из гаммы, то как вздох «уф-ф-фу-у», то еще как-то. Впро­ чем, это не мешает автору поделиться с на­ ми экспрессивными, но и познавательными впечатлениями от столицы Башкирии. Или еще в одной главке обыграно колесо, сим­ вол движ ения, скорости, изобретение чело­ века, которое помогло замечательным лю ­ дям «сделать карьеру в колесе», но и «коле­ со сделало от них карьеру». Катить ранее колесо, самокат приходилось с применени­ ем мускульной силы, тогда как высшая точ­ ка — парение, полет. Рож дается страсть — надо совсем освободиться от мускульного привода, чтобы продолж ать управляемый полет. «Страсть требует развития, развитие — риска, риск — скорости, скорость — м а­ стерства: рож дается мысль о моторе». Но о чем ином написано произведение Битова, которому ни автор, ни редакция ж урнала не дали ж анровой характеристики, если не о «качении», о колесе, об извечном стремлении человечества к убыстрению дви­ жения, даж е того, которое не ограничено механикой, а затрагивает социальное р аз­ витие, движение истории? И так, битовскую игру словом можно по­ нять сравнительно легко. А как быть с оп­ ределением ж анра его произведений? Вооб­ ще, эта категория проявляется не в одной только форме, ж анр всегда связан с той художественной задачей, которую поставил перед собой автор. Вот В. Турбин в «Но­ вом мире» пытался изложить сюжет «Коле­ са» как повести или тематического очегжа и оказался в тупике. Что предложил нам Битов? — гадает В. Турбин. — Географиче­ ский очерк о поездке собственника автомо­ биля по Сибири и Башкирии в поисках де­ фицитной запасной части? Спортивный очерк о соревнованиях мотоциклистов? П о­ вествование о современных странниках, именуемых «командировочными»? В. Тур­ бин строит еще много других догадок, и од­ на из них, пожалуй, заслуж ивала бы вни­ мания: может быть, А. Битов написал поэму о ч е л о в е ч е с к о м м ы ш л е н и и ? Пойди рецензент по этому пути, он приблизился бы не только к теме, но и к ж анру «Колеса»; во всяком случае, ему не пришлось бы об­ винять А. Битова в фрагментарности, из-за которой «целое» превратилось в словесную абракадабру. Это обвинение, особенно не­ правомерно звучит в устах В. Турбина. Ведь он сам пригоршнями рассыпает не лишен­ ные блеска афоризмы (я имею в виду его книгу «Товарищ время, товарищ искусство» — 1961 г.), но не всегда умеет выстроить их в доказательный ряд.