Сибирские огни, 1974, №1

ЗАМЕТКИ О СОВРЕМЕННОМ ЭССЕ 145 разновидности, как очерк нравов или лите­ ратурный портрет, как путевой, проблем­ ный, научно - художественный очерки, а также эссе. Нет сомнений, что русский эссе заимст­ вовал главные черты у своего западноев­ ропейского собрата. Но, как увидим даль­ ше, русский о ч е р к , вместе со всей рус­ ской литературой, оказал, в свою очередь, немалое влияние на западную, а в ее соста­ ве и очерковую литературу. Прежде чем изложить взгляды того ж е Бруно Бергера на современный эссеизм, следует оговорить терминологическую разноголосицу, наблю­ дающуюся в разных европейских языках. На Западе нет слова (термина), адекват­ ного емкому нашему о ч е р к у (худож ест­ венному). Собственно, эссе — куда более узкое по своему диапазону понятие. Поэто­ му, немцы, например, пользуются еще и вспомогательными, в жанровом отношении менее чистыми, понятиями, как-то: «репор­ таж», «биография - портрет», «картины жизни», «с к и т ц е». Последнее из этих по­ нятий разъяснено в словарях литературо­ ведческих терминов, как своего рода под­ ражание методам импрессионизма в лите­ ратуре. Б. Бергер может, например, за ­ метить, о ком-нибудь из немецких эссеистов, что тот изрядно «скитцезирует» свои про­ изведения. На Западе все эти репортажи и скитце часто такж е включают в состав эссеистской (в переводе на русский — очерковой) ли­ тературы. Но зато западные критики не от­ носят к сфере эссе очерковые произведе­ ния со сколько-нибудь выпукло изобра­ женными характерами, с фабулой, хотя бы бегло намеченной, или с заметно усиленны­ ми «физиологическими» описаниями, а ос­ тавляют их, видимо, за традиционными жанрами. У того ж е Б. Бергера мы не най­ дем анализа — даж е упоминания — про­ изведений Экзюпери, тургеневских «Запи­ сок охотника», толстовских «Севастополь­ ских рассказов» или, например, переведен­ ных на многие языки «Районных будней» Валентина Овечкина. 'Между тем, совет­ ские литературоведы дружно относят наз­ ванные произведения к художественным очеркам. Словом, т е р м и н о л о г и ч е с к и (отча­ сти такж е и по художественной сути, вы­ ражаемой этими произведениями) западно­ европейский эссе и русский очерк не тождественны. Но на Западе из-за отсут­ ствия термина «очерк», понятием эссе ох­ ватывается не только то, что обозначает русский эссе, но и те многоликие произве­ дения, которые заведомо не назовешь поэ­ мами, пьесами, романами, рассказами. В обычном переводе на русский язык все эти особенности обезличиваются: «эссе» пере­ водится как «очерк»; наш «очерк» в пере­ воде на французский, английский и немец­ кий — звучит как «ессе». * * * Говоря о «промежуточном» положении занимающего его ж анра, Б. Бергер может в разговоре бросить определение эссе, как парадокса, как смешанной формы или яйца кукушки, как хамелеона, бастарда. Однако именно эти распространенные определения он признает совершенно несостоятельными, подвергает в своей книге решительной (и обоснованной) критике, ибо «эссе демонст­ рирует свои особенности, он остается субъ­ ективным, личностным, характерным для той свидетельской роли в отношении ф ак­ тов действительности или искусства, кото­ рую всегда играет». Эссе живет собствен­ ной жизнью, по собственному закону. Французская и английская литературы, культивировавшие этот ж анр ранее других, показывают, что эссе проявляет себя как род художественной литературы, к которо­ му прибегают умы с самыми большими э с т е т и ч е с к и м и притязаниями. По Бергеру — на эссе лежит отпечаток о б р а з а художника и мыслителя (авто­ ра), его душевной, интимной жизни. Эссе — высший уровень самовыражения. И если этот вид литературы пользуется любыми приемами искусства, то не как украшением или орнаментом, а как способом вы раж е­ ния глубокого содержания. В этом ж анре единство формы и содерж ания наиболее полное, тем более, что эссе близок к авто­ биографии, имеет склонность к исповеди; к тому же, эссеист предельно свободен в вы­ боре как предмета суждений, так и формы, в которую их облекает. Б. Бергер считает бессодержательной классификацию очерков по темам; в луч­ шем случае такая характеристика может служить вспомогательным целям. Чего бы эссеист ни касался, какую бы тему ни за ­ тронул, он стремится оценивать жизнь в ее взаимосвязях и единстве и даж е специаль­ ные проблемы освещает, как правило, не с присущей им спецификой, а как свое лич­ ное переживание; к тому же, эссеист вос­ питывает в себе отвращение к общеприня­ тым суждениям и привычным путям иссле­ дования. К аждый подлинный эссе — всегда экспе­ римент - исследование (Т. Адорно). Эссе неотделим от лирики. Р. Музиль готов всю лирическую поэзию отнести к сфере эссе- изма, приверженного, на этот раз, еще и к строгому ритму и к рифме. Б. Бергер спо­ рит с венгерским эстетиком Лукачем, ут­ верждающим, что эссе всегда вторично и ничего не создает с помощью творческого воображения. Теория Л укача, возраж ает Б. Бергер, превращает эссеиста в повара острых соусов и гарниров, тогда как, в действительности, эссе (как и вся поэзия) ставит перед собой задачу воссоздать че­ ловеческий облик эпохи. Эссе — всегда диалог с будущим читате­ лем, своего рода равноправным духовным партнером. Этот партнер — по Бергеру — должен быть человеком, интересующимся всем на свете. Эссе обращен к читателю, чья интеллектуальная энергия потенциаль­ но возбуждена. А мысль вызревает в ди а­ логе (Лессинг). Следовательно, эссе ценит­ ся не формой только, но и оригинальной мыслью, вызывающей на спор. 10. Сибирские огни № 1.