Сибирские огни, 1974, №1

10 ФРАНЦ ТАУРИН ...Конечно, потом Петр рассказал тебе. Но я ведь не знаю, как он тебе об этом рассказал. Он ведь мог не так рассказать... Я не в укор. Просто, понимаешь, трудно о себе плохое рассказывать. Так что впол­ не он мог рассказать не так, как было... А теперь ты, Андрей, противоречишь сам себе. Если не так, то заповедь была нару­ шена уже не единственный раз в жизни... ...Но все равно о том, памятном для меня на всю жизнь заседании партбюро ты не могла не знать. Теперь, может быть, тебе трудно вспом­ нить, как все тогда обстояло. Но я-то все помню. Помню комнату с большими квадратными окнами в нашем новом клубе, в которой про­ ходило заседание, помню, что сидел в углу, помню всех, кто сидел по обе. стороны длинного стола. Все помню, как будто вчера происходило. Меня обвинили во всех смертных грехах. Понавешали все, что только можно. Я противопоставил завком партийной ячейке. Я подрывал авто­ ритет дирекции. Я сорвал пересмотр норм выработки. Я поддерживал отсталые настроения. А начальник отдела кадров Якимов — ты пом­ нишь его, длинный, тощий, он всегда ходил в темно-синем френче, всегда наглухо застегнутом, —- тот добавил, что я обманом пробрался в партию. Потом мне велели выйти в коридор и обождать. «Я член партбюро», — возразил я. «Вы были членом партбюро», —- сказал представитель горкома и повторно приказал мне выйти. Не могу ск а­ зать, сколько времени просидел я на подоконнике в дальнем конце ко­ ридора. Потом меня позвали и сказали мне, что я исключен из партии и снят с работы председателя завкома. Я пытался возражать, но меня не стали слушать. Представитель горкома сказал мне: «Решение со­ стоялось. Положи на стол партбилет и можешь идти». Я ушел в свою голую, как всегда плохо прибранную комнату и, не раздеваясь, лег на койку. Ты помнишь, жил я в бывших Басановских номерах на Комму­ нальной улице, их еще тогда называли итээровским общежитием. В тот же вечер пришел ко мне Якимов и приказал освободить комнату. И еще сказал мне, что меня вовремя раскусили и что ни один член партбюро не голосовал против моего исключения. Понимаешь, ни один! А Петр был тогда членом партбюро и присутствовал на этом заседании. Вот по­ чему я не зашел к вам тогда и через день уехал из города. Почему уе­ хал? Я бы мог, конечно, пойти работать в цех, к станку, как тогда гово­ рили, но не решился. Надо ли объяснять, почему? И сейчас думаю, что поступил правильно, хотя, может быть, и не совсем принципиально. Можно меня, конечно, попрекнуть этим, но, повторяю, и сейчас так счи­ таю, что поступил правильно. Вынужден был так поступить... И сейчас так считаешь, Андрей. Напрасно так считаешь. А вот мы с Петром и тогда считали, что поступил ты совсем непра­ вильно. З а тобой не было вины, и нечего было паниковать. А вот когда ты сбежал, все, ну, не все, конечно, а многие, стали думать, что за дело тебя исключили. Так что поступил ты совсем неправильно. А что сказал тебе Якимов... так нашел же ты кому поверить... ...Чтобы никто не доискался, где я, или, как бы сказал Якимов, чтобы замести следы, завербовался я в одну северную экспедицию. Пробыл на Крайнем Севере больше двух лет. Никто меня не беспоко­ ил, и сам я, понятно, никому не признавался, что состоял когда-то в