Сибирские огни, 1974, №1

ИНАЧЕ НЕЛЬЗЯ 9 «ЗДРАВСТВУЙ , СОНЯ! Прежде всего, прошу меня простить за то, что осмелился потрево­ жить тебя. Понимаю, что это письмо огорчит, а может быть, и обидит тебя. Не сразу я решился написать его. Долго, не один день, раздумы­ вал, надо ли писать это письмо, надо ли ворошить старое, что, как го­ ворится, было и быльем поросло?.. Если бы сразу, так вроде и был ре­ зон, а теперь-то, после стольких лет, к чему же бы вроде?.. А действительно, надо ли было писать?.. Если сам понимал, что огорчит и обидит. И для чего написано это письмо?.. Выяс­ нить истину? Оправдать себя? Покарать неверного друга?.. ...А вот все-таки с того дня, как узнал я, что ты сейчас живешь на строительстве Понизовской ГЭС, а узнал я из газеты, прочитал в «И з­ вестиях» очерк про передового механизатора Бориса Калнина, так вот, как узнал, что вы на стройке, словно под руку кто толкает, напиши и напиши. Сперва хотел написать Петру, так было бы, наверно, лучше, но не знаю, с вами ли он, в газете, ты, конечно, помнишь, помянута только мать Бориса—Софья Остаповна. Понимаю, не очень ладно бу­ дет, если письмо, писанное тебе, попадет ему в руки, но, как я помню, Петр всегда (кроме одного случая, но тут дело совсем иное) был чело­ веком порядочным, а люди порядочные уважают тайну чужой перепи­ ски и поэтому чужих писем читать не станут... Эх, Андрей, Андрей!.. Память ли ослабе­ ла, или не понимал ты нас никогда? Не все ли равно, кому писано письмо? Как тебе в голову не пришло, что оно никому из нас не может быть чужим и что читать его будут вместе? Вместе бы читали, будь оно писано хоть мне, хоть Петру... Но как ж е можешь ты не знать, что нет Петра!.. Хоть этим корить тебя и несправедливо с моей стороны. Я-то ведь тоже ничего не знала о тебе. Всех, всех война раскидала... ...И вот решил я все-таки написать тебе. Не могу промолчать. П р а­ ва не имею. Помнишь первую заповедь нашей юности: быть честным и правдивым перед собой, перед товарищами, перед всем светом? Конеч­ но, помнишь. Р азве можно забыть? Этим жили, в этом смысл жизни ви­ дели. Вот потому и не мог я утаить от тебя, хоть и понимаю, больно те­ бе будет узнать об этом, что Петр, может быть, первый и, может быть, единственный раз в жизни переступил эту нашу главную заповедь. Не знаю, все ли тебе известно о том, какие обстоятельства вынудили меня уехать из Сарапула? Не ищи в этих словах упрека. В то время тебе бы­ ло не до меня. Я-то помню, ты не отходила от кроватки маленького Пет­ ра, наверно, уже потеряла надежду спасти ребенка, и ничего другого на свете не существовало для тебя тогда... Ты прав, Андрей... Тут ты совершенно прав. Ничего, ничего не существовало... Д аж е теперь, через столько лет, страшно вспомнить. Матерям больше всех на свете отпущено и радости, и горя... Тогда я и по­ хоронила своего маленького...