Сибирские огни, 1973, №12

5 Смеркалось. Загорелись лампы. Около них, как дым, вились насе­ комые. И на старичка свет упал. Был он в нем беленький, светленький. Что- то лунное в этом старичке, он казался Владимиру Петровичу недосягае­ мо высоким. Старичок жалостливо глядел на него. Кожа старичка была действительно серебристой, это отлично видно.. А вообще старичок маленький и седенький большеголовик. Приспустив­ шийся угол губы показывал ироническую подкладку характера, либо нервную усталось. Старик показал на какое-то село с зажигающимися огнями. — Село, — сказал он. —- Построено анархически, если глядеть на огни. Владимир Петрович понимал разговор как экзамен. И нырнул в глу­ бину. ■— Это вопросы микрогеографических условий, родственных свя­ зей и проявление отдельных черт характера. Старикашечка смотрел на него изумленными глазами. Что-то наив­ ное, жалостливое, почти бабье, проступало в нем. — А эти люди, что на лодках? (Мимо пронесся на двух моторах Сергеев). Владимир Петрович объяснил ему специфические особенности рабо­ ты местных егерей, их взаимные отношения с браконьерами, а тех — с потребителями. И пересказал желудочную теорию Василия — от себя. — Да, вы философ, юморист-философ, — посмеивался старичок. — Это ценно. А ваша рабочая философия? — Не имею такой. — Я трудяга, бульдозер, рабочий вол. Хорошо, хорошо, ступай, тебя Ванятка ждет, — сказал старичок. — И стал вытряхивать из пузырька на ладонь еще одну желтую таб­ летку. 6 — Ишь, на двух моторах прошел, — сказал Иван о Сергееве. — Че­ го он разогнался? — Рыбнадзор... то есть егеря. — За браконьерами? -— Малинкина ликвиднули. — Да ну тебя! Владимир Петрович оглядел берега. Они растворялись в ночном лежащем тумане. Какой-то поселок замерцал своими огнями — нераз­ личимо далеко. Опять пронесся Сергеев, этот идол честности. Он сидел на моторах один. Сашка, должно быть, прятался. Владимир Петрович задумался о будущей своей жизни и вдруг ощутил затвердение кожи щек. И нос пошел заостряться, и стал совсем колючей шпилечкой. Глаза щурились. Он стиснул кулаки и подумал: «Льву — львиное». И тотчас пузырьки побежали от поясницы к затыл­ ку. Тут Ванька потянул его за рукав на корму — от свежего ветра. Ванька на ходу дышал жадно и легко. А сам был легкий, в белой ру­ башке, суховатый, летучий, как искра. Там долго стояли, молчали, смотрели на берега. Владимира Петро­ вича после разговора либо жареного осетрика — поташнивало. Он ду­ мал, что сейчас было бы хорошо выбить клин клином, но все съедобное — копченую колбасу, кусок подсохшего сыра и хлеб он оставил на бе