Сибирские огни, 1973, №12

ный человек на нашей работе. Клюнет ее разок жареный петух, что называется, и убежит она. Один Иг­ нат, кажется, сразу все понял и как-то сказал мне: — Жизнь — сложная штука, Ce­ pera. Ты вот погляди... Странно, ко­ нечно, что девочка из такой обеспе­ ченной жизни сама пошла после школы не в институт, а на работу, да еще выбрав потруднее. А с дру­ гой стороны — что здесь странного? Ты вон хоть на себя самого огля­ нись, так?.. Смешно, конечно, срав­ нивать нашу Катю с теми дворян­ скими дочками, которые в прошлом веке уходили в народ. Параллель здесь неуместна. Просто приятно, когда молодой человек решает жить не захребетником, а как все, не ог­ лядываясь на всякие разные шан­ сы. В ту первую навигацию у Кати многое не получалось, она часто нервничала, даже плакала... Люди у нас на кранах работают разные, некоторые безжалостно смеялись над ней, называли барынькой и бе­ лоручкой. А Катя работала, сжав зубы, пе­ ремогаясь. После навигации ушла в отпуск, тетя Нюра усмехнулась: — Похоже, не увидим мы больше нашей голубушки. Но Катя вернулась из отпуска снова в порт, стала работать на ре­ монте и монтаже кранов. Она окреп­ ла физически, уже не обижалась по пустякам, не плакала. И мы все как-то неожиданно стали уважать ее. Особенно, когда Катя пошла и в следующую навигацию. Та же тетя Нюра только и сказала: — По-разному, конечно, жизнь у людей складывается... Игнат вздохнул тогда: — И дальше еще, конечно, будет из Соколовой Катя-Мурочка выска­ кивать временами, да уж теперь по­ реже и не так нахально. Я ответил ему: — Твоя, Игнат, заслуга, ты помог Кате и выйти на самостоятельную дорогу, и зашагать по ней. — Ну-ну, Cepera... Вот именно тогда, наверное, и только глазами мы с Игнатом и ска­ зали друг другу о наших отноше­ ниях к Кате. — Я позвала тебя, Cepera, — на­ чала, наконец-то, Катя, — чтобы, во-первых, попросить у тебя проще­ ния, да-да! А ты закури, закури, я же вижу, что хочешь. Я глупо кивнул ей, поспешно и жадно закурил. — За то просить прощения, — повторила она, — что обидела тебя подозрением... ну, насчет Игната! Да и за то, вообще, как вела себя все эти дни по отношению к тебе! И поблагодарить тебя хочу. Если бы не ты, кто его знает, что бы учуди­ ла... Сама, конечно, выбрала этот путь, которым иду, но не все еще, Cepera, получается у меня. А свер­ нуть с этого пути я уже не могу!.. Может, и свернула бы, да часто мне моя маменька на ум приходит, пони­ маешь ли. — Она медленно и пре­ зрительно усмехнулась: — Мой отец — настоящий ученый, по при­ званию ученый, а не из-за степени и денег. Но он мог бы сделать в сво­ ей жизни значительно больше, будь у него другая жена. Плохо, что я о матери так говорю?.. Ты думаешь, моя мама — больная? Нет: просто распущенность и нервы, мягкость отца — без памяти он любит ее, привык жить под ее каблуком. Ну, а оправдаться как-то надо, если не­ прерывно гостишь в жизни, вот и напридумывала маменька себе бо­ лезней, понимаешь ли... — Да ты сядь, Катя. — А?.. Да-да. — Она села, сно­ ва стала крутить пальцами локон, выговорила медленно, почти по скла­ дам: — А тут еще — это горе с Иг­ натом! Ну, за что меня так бьет жизнь, Cepera?! — Она опять долго молчала, вздохнула глубоко: — А я, наверное, пошла в отца, однолюбка. Поэтому очень я прошу тебя, Cepera, постарайся забыть, что любишь меня, а?.. А то ведь во мне мамочкиного еще много оста­ лось: могу не выдержать, выйти за тебя замуж по расчету, а потом ты и будешь мучиться со мной всю жизнь, как мой отец с маменькой. Кому нужна такая семья? — Что ты, Катя! — Ну, понял, наконец-то?! А ведь