Сибирские огни, 1973, №12

3 Сколько наслаждения в шуме женских голосов! В невинно-шерша­ вом личике почтальонки! Надо так и жить —наслаждаясь всем го­ лосами женщин, запахами, красивыми их лицами. Владимир Петрович искал границы наслаждения и не видел их. Отлично шагать пешком и сладко крутить баранку авто. Вкусная штука —жизнь! — Любишь жить, старик, любишь,— сказал он себе и задумался. Откуда это? Что родило беспредельность его аппетита в жизни? Детст­ во, когда отец был солдатом, а мать стирала белье? Годы в институте? Или сидит в генах? Он думал о матери и не вернувшемся с фронта отце. Матери не помочь: ее сердце не переменишь, искривленных суста­ вов тоже. И вдовьих лет не вернешь. Он должен пожить и за нее, и за отца, и за самого себя. Он должен насладиться жизнью, насытиться всем. Жизнь... Это — сложно, она требует размышлений. Владимир Пет­ рович ушел в себя. Несколько дней он размышлял о деревенской жиз­ ни. Голый Евсеев... Что произошло? Почтальонка... Каков ее характер? Какие они все, деревенские? Простачки, политики? Хотя его жизненная игра шла в ином месте и на другом уровне, но Владимир Петрович все хотел понять, а поняв, взять смак. И с интересом вглядывался в хищ­ ника—Малинкина, в ловца браконьеров Сергеева, в милое лицо почтальонки. Настороженный, ощущая, как стягивает кожа его лицо, он говорил манящие слова почтальонке или рассматривал Сергеева. Что-то растительное, спутанно корневое было в деревенской жиз­ ни; Владимир Петрович знал: он может править канцелярией или вести работу в исследовательской лаборатории. А вот жить в деревне он бы не смог. Но жизнь эта шла бойко до удивления. Все напряженно и нелогич­ но выявляло себя. Например, Малинкин поставил на лодку второй мо­ тор. От тяжести лодка задрала нос. Было видно и без расчетов (хотя Владимир Петрович проделал их), что центр тяжести лодки опасно сместился, и Малинкин в первый же ветер хлебнет водицы. Но прошел и первый, и второй, и третий сильный ветер, а с Малинкиным ничего не случилось. Загадка! И другое —Сергеев наседал, а Малинкин наглел. И наезжали вороватые автомобили, ползали вокруг поселка на приглу­ шенных моторах. Владимир Петрович, идя в магазин, частенько за по­ воротом дороги находил черное или зеленое автомобильное тело. Ма­ шина была заперта —хозяин толковал с Малинкиным о ценах на стер­ лядей и кастрюков... Владимир Петрович занялся статистикой. Он подсчитывал машины и подводил итоги — пальцем на синем песке. Оказывалось, две трети машин были «Москвичи», остальные — «Волги». Суета на воде постепейно достигла накала. Будто из рева лодоч­ ных моторов, криков, искаженных физиономий, из аппетитов городских лакомок построилось огромное зеркало, повисло над водой и, собрав лучи в фокус, жгло. Егеря теперь выскакивали на плоскость моря и днем, и вечером, они резали лодкой тихую воду, мотались на волнах, выныривали из ши­ роких и грузных валов в сильный ветер. Бывало, в шуме и брызганье нежданного шторма в протоку вскакивала черная лодка и замирала. И Владимир Петрович вешал одежду на кусты либо зажигал второй костер. Уже попался Сергееву неуловимый Порышкин Иван, попались злю­ щие братья Кокорыши — с пятью сетями. А Малинкин не попадался. Он должен был попасться, и не по­ падался!