Сибирские огни, 1973, №12

Он врал о ночном Париже, его огнях, трогал руку девушки, погла­ живал ее пальцы: она руки не убирала. Но не имел иллюзий Владимир Петрович — в ней любопытство, игра молодых сил. Завертеть голову взрослому мужику! Это им, молокососкам, приятно. «Э-э,— думал он.— Нас не проведешь, милая девушка». И с шут­ ливой смелостью звал ее в палатку. Она — смеялась. Тогда он оглянул­ ся и схватил ее, перегибаясь через стойку. Упали конверты, упал флакон с клеем. Вошла толстая колхозная дама — босиком и в шелковом платье. — Эко! — гаркнула она.— Балуешь, кобылица? Ничё, завтра всем на луга! Дурь-то пройдет. Владимир Петрович ушел, улыбаясь. Он думал так: девушка-поч- тальонка — это иллюзия, фантом. А вот жена, семья, Ванька — настоя­ щая жизнь серьезного человека, то есть его. Но мерещилась почтальон- ка. Она идет, ступая стройными ногами, между торчками сосновой поросли. Идет золотая девушка к нему в палатку, идет осторожно, бросая взгляды. — Жаден ты к жизни, старик, жаден,— упрекнул он себя. 2 Вечером он пошел выветрить дурь из головы на островок и оста­ новился на срединной его шишечке. Отчего-то всегда на островках, намытых рекой, есть высокая ши­ шечка. Она кругла и тверда, будто грудь почтальонки, трава на ней с берега — пучок белых ромашек, лопух или кровохлебка. Должно быть, эта шишечка — зародыш острова. Принесло его водой, зацепило, прижало песком. Прошло время — и очнулись захлебнувшиеся было растения, а вокруг уже намыт песчаный островок. Хорошо было сидеть, вдыхать речную свежесть, видеть перелеты- вающих стрекоз и думать о том, что ждут его стерлядки, рислинг и зав­ трашний голубой день. Вдруг ветер — сильный. Он дул, пригибая тальники, он выворачи­ вал серую исподку их листьев. Но — утих ветер, и тальники поднялись. «Итак, обдумаем письмо Контактыча. Посчитаем свой актив. Главное, трудоспособен я чисто дьявольски. Свойство это важное (Владимир Петрович загнул большой палец). Умен, это два! Можно загибать ми­ зинец, сейчас все умны. Своих мозгов маловато, чужих можно приза­ нять. А вот упорно трудиться головой не каждому дано». (Снова рванул ветер, пригнул тальники). «Важнее ума — верная идея. С ней не родятся, ее разыскивают Ее подсказал Иван: пробиваться в науку. Итак, можно гнуть сразу два пальца. Напор? О, этого сколько угодно. Воля? Есть, и не деревянная, а с пружинкой. А еще — жизнь знаю». В тридцать пять лет под внешним камуфляжем слов и т. п. Влади­ мир Петрович ясно видел внутреннюю суть фактов и событий. Знал, они — как женщины: снаружи прическа, нейлон, капрон. Под этим дви­ жение соков, страсти-мордасти, шестерни, масла, керосин, поршни, программы. И еще твердо знал Владимир Петрович: он сможет управ­ лять машиной любого события. Владимир Петрович поднялся, поглядел презрительно на сморщен­ ное море и пошел: а) готовить стерлядь на ужин; б) мечтать. Не лезть в несбыточное, а грезить о досягаемом. О долгоногой стерлядке, которую он съест и сегодня, и завтра, и послезавтра; о суперкостюмчике из ангельски мягкой ткани, скажем, 5. Сибирские огни № 12,