Сибирские огни, 1973, №12

привычной для него деловитой, на­ пряженной жизнью. — Вы вот спросили меня, Виктор Трофимыч, как я привыкаю к осед­ лому образу жизни? Не знаю, как вам, а мне, похоже, трудно будет расставаться с оседлостью строите­ лей химкомбината! — Как бы там ни было, Сергей Сергеевич, а каждому из нас запом­ нится это время нашей жизни. Как радостная страница ее запомнится! — Как это случилось, Виктор Трофимыч, что следовательская ра­ бота оказалась вашим призванием? — Мой отец был пьяница, часто и понапрасну обижал маму, мне бы­ ло больно. Я рос болезненным ре­ бенком, слабым. Вот и выработа­ лась во мне постепенно ненависть ко злу в любых его проявлениях. А одновременно с этим —любовь к добру. —Он замолчал. Не смотрел на меня, —Дома привыкли, что я много работаю. —И поднял, на­ конец, на меня глаза. —Ну, а теперь уж о деле, из-за которого я попро­ сил вас навестить меня. Пришлось, знаете ли, взять у прокурора ордер на арест Паниной с Валиулиным. — А почему вызвали меня од­ ного? — Да не хочется мне понапрас­ ну лишний раз будоражить Соколо­ ву. Дело — ясное, Валиулин во всем признался, Панина все равно будет отрицать решительно все. То есть, надеюсь я, Сергей Сергеевич, что, может, хватит для них одного вас, а Катю не буду тревожить до суда. Или уж только в крайнем случае. Когда вы позвонили мне, я послал на баржу Валиулина двух наших сотрудников. Готовясь к встрече с Вороновым в Степше, они облази­ ли всю баржу, ничего подозритель­ ного не заметили. — Так где же он прятался? — И сейчас не знаем. — А Панина с Валиулиным? — Панина все отрицает, а Валиу- лину кажется, что за бортом Воро­ нов мог висеть на якоре. С палубы- то якоря не видно, когда он подтя­ нут, и над носовым, и над кормовым якорями палуба зависает. — Значит, заметил Воронов, как вы людей на баржу подсадили? — Выходит, что так. — А как же ваши люди не заме­ тили, как он в Медвежьем с баржи сошел? — Умеет он уходить, иначе столь­ ко времени на свободе не разгули­ вал бы. Я вспомнил, как Воронов исчез тогда из кабины самосвала Гринь­ ки, будто испарился. — Так и прокатились мои ребята зря до Салино. — Как вы узнали, что он в Мед­ вежьем сошел? — Старик-бакенщик, видите ли, только к вечеру сообразил, что он видел именно Воронова. По фото­ графии его узнал. Сомневался, по­ том нам сообщил... При обыске сре­ ди вещей Паниной были обнаруже­ ны десять тысяч рублей. Она заяв­ ляет, что впервые их видит. Панина дважды судилась, отбывала сроки. В первый раз проходила по совмест­ ному делу с Вороновым. Ей тогда всего пятнадцать лет было. У Кузьмина вдруг напряглись желваки на скулах, прищурились глаза, сжатыми кулаками он при­ стукнул по столу: — Противно, Сергей Сергеевич, с отбросами человеческой природы дело иметь! — Понимаю. — Ах, да,— вспомнил он,— На­ пишите, пожалуйста, подробно все, что слышали тогда из разговора Паниной с Валиулиным. Укажите, что и Соколова может подтвердить ваши показания. А затем уж при­ дется вам помучиться: я обязан уст­ роить очную ставку вам с Валиули­ ным и Паниной. Валиулин по-стариковски бес­ сильно плакал, брезгливо говорил о Паниной, откровенно боялся ее. В конце вспомнил умершую жену, сказал, что скоро с ней встретится. На него было жалко и противно глядеть. Панина держалась независимо, сидела на табурете, закинув ногу на ногу. Ее здоровое белозубое лицо было багровым. И особенно тяже­ лым казался массивный подбородок, кончиком языка она то и дело обли­ зывала толстые губы. Она действи­ тельно все отрицала. Панина, види