Сибирские огни, 1973, №12

вас! — торжественно проговорил Миша, встал, пожал руку Саньки, лежавшую на столе, протянул ру­ ку мне. От растерянности я тоже встал, пожал его руку. Смоликов поднялся из-за стола, серьезно сказал: — Желаю вам, Александра и Сергей, счастливой жизни! Да я уве­ рен, что такой она у вас и будет. — Ешьте, ешьте, молодожены, — хрипло засмеялась тетя Нюра. Енин поднялся из-за стола, начал одеваться: — Ну, механик, смотри, не за­ жиль свадьбу! — А что? — сказал Миша. — Вот прямо в клубе строителей ее и уст­ роим. — Я, Сереженька, снесу Кате чаю? — спросила тетя Нюра; я кив­ нул, она взяла кружку Кати, нали­ ла в нее чай из большого чайника, вышла. — Ну, и я пойду покурю, — не­ громко проговорил Смоликов. -— Ну, Санька! —- сказал я, обнял ее за плечи, притянул к себе. Она прижалась щекой к моей груди. И мы с ней долго сидели молча, не­ подвижно. В каюте было тихо, в кубрик никто не заходил. — Сережа, — прошептала, нако­ нец, Санька и подняла голову, сияю­ щими глазами поглядела на меня,— Я этого счастья всю жизнь ждала, понимаешь? А сейчас — боюсь. До смерти боюсь, как бы в последнюю минуту чего не случилось, а?! — Да что ты, брось! — Когда чего-нибудь очень хо­ чешь, всегда суеверным делаешься, да? Я усмехнулся: — Знаешь, в детстве я очень хо­ тел велосипед. И перед каждым своим днем рождения загадывал, купят мне его или нет? — И купили? — Санька искоса, снизу вверх, заглядывала мне в гла­ за; лицо у нее было таким, будто от моего ответа зависело что-то очень важное в нашей с ней жизни. И я понял, что не могу соврать. Ответил как можно мягче: — Знаешь, время послевоенное было, трудное... — Ну, а когда ты взрослым стал? — А тогда уж мне и самому ве­ лосипед не понадобился. — Ну, вот видишь! — огорченно сказала Санька — Еще получится у нас с тобой, как с тем велосипе­ дом, который тебе отец так и не ку­ пил. Я гладил ее плечи, волосы, не знал, что мне сказать, чтобы успо­ коить Саньку... И в это время на тумбочке в углу кубрика пронзи­ тельно-резко зазвонил телефон. Я встал, подошел к тумбочке, снял трубку: — Колосов слушает. — Доброе утро, Cepera! — донес­ ся веселый и свежий, как всегда, голос Глафиры Алексеевны, секре­ таря Богатырева. — Данила Гера­ симович с вами хочет поговорить. — Хорошо, Глафира Алексеевна. Было слышно, как она переклю­ чила аппарат. Потом басистый, звучный голос Богатырева: — Доброе утро, Cepera. — Здравствуйте, Данила Гераси­ мович. Он помолчал, а я вдруг ясно, точ­ но он был передо мной, увидел вы­ сокого, всегда аккуратно одетого и тщательно выбритого Богатырева, его простое скуластое лицо. Данила Герасимович когда-то вместе с моим отцом работал в порту грузчиком, и хоть после этого, как и отец, закон­ чил институт, что-то грубовато-пря­ молинейное осталось в нем. — Мне звонила Рабацкая, — сказал он. — Ты согласен с ее реше­ нием? — Согласен, Данила Герасимо­ вич. •— Ну, тогда уж не обессудь, буду спрашивать с тебя по всей строго­ сти! — Понимаю. Я отчетливо представил, как у не­ го напряглись крепкие желваки на скулах. — На городском партийном ак­ тиве видел Сергея... Я понимал, зачем он сейчас ска­ зал мне об отце, но только спросил: — Как он? — Здоров. По тебе скучает. — Я позвоню ему сегодня.