Сибирские огни, 1973, №12

и если влияние не переходило в прямое подражательство. Его точка зрения такова: «Нужно, чтобы молодые поэты вбирали бы впечатления из жизни и не боялись их выразить в стихах так, как они их восприняли». Этот урок продлится много лет, вплоть до 1924 года, когда своей последней корреспондентке Ирине Шевцовой, юной жительнице г. Изюм Харьковской области, он пожелает: «Посмотрите внимательно, наверное, насто­ ящая жизнь есть и близко от Вас... Только помните два правила. Первое: не пишите сразу чего-нибудь чрезвычайного. Второе: необдуманно не принимайте малого за большое». В высказываниях о дебютантах четко прослеживается концепция Брюсова о двух типах поэтического становления. Он отно­ сится с недоверием к восхождению сразу, «наскоком». Нередко поэтам, взявшим вы­ соту «до срока», он предрекает срывы или, более того, судьбу остаться автором одной книги. Более желательным ему кажется по­ степенное совершенствование природных данных, рост и развитие таланта от выступ­ ления к выступлению. Он не уставал сле­ дить за становлением отмеченных им даро­ ваний, был пристрастен к движению вперед, дальнейшие этапы творческого развития любил отмечать словом «завоевание». К авторам второй и третьей книг он предъявлял уже совершенно иные требова­ ния, видя в них писателей, участвующих в общелитературном процессе и ответствен­ ных за него. И горе тому, кто оставался на рубежах своего первого сборника. ...Для современников непонятным инци­ дентом была резкая перемена отношений Брюсова к своему «подопечному» — Игорю Северянину. Он сам, своими усилиями (благожелательными откликами в критике, приглашениями на выступления в Москву, посвящением ему стихов) способствовал ус­ пеху Северянина у публики. Но вскоре пе­ решел к резкой критике поэта и вынес ему суровый приговор. Упоенный легкими побе­ дами, Северянин не нашел ничего более под­ ходящего, как обвинить критика в зависти. Что же произошло на самом деле? Первая книга Игоря Северянина «Громокипящий кубок» (1913) многими ценителями поэзии была отмечена как заметное явление тех лет. В числе первых ее приветствовал и Брюсов. В молодом, только что выходящем на литературную арену поэте он отметил ряд привлекательных особенностей: «ред­ кий дар» сочетания лиризма с ироническим отношением к жизни, а главное — введе­ ние в поэзию примет современной жизни, хотя и в неглубоких формах, что можно простить начинающему поэту. В последую­ щих книгах воспевание аксессуаров бур­ жуазного быта стало главным содержани­ ем поэзии Северянина, усилилась вычур­ ность его стихов. И тогда Брюсов объявил войну «северянинской тематике» за «отсут­ ствие знаний», «неумение мыслить», за «по­ шлость стихов». Между Брюсовым и Северяниным разго- релся спор, по содержанию напоминающий оолемику Брюсова и Бальмонта в 1912 г. Тогда Бальмонт заявил о неприкосновенно­ сти художественного создания: оно должно оставаться таким, каки-м вылилось из-под пера поэта сразу, в минуту вдохновения. Брюсов отстаивал «право на работу»,^ гово­ рил о необходимости художественной от­ делки, совершенствования. Он активно про­ тивостоял и Бальмонту, гордо провоз­ гласившему себя- «стихийным гением», а свое творчество — «озарением восторга», и И. Северянину, называвшему себя «гени- альцем», «гением», «интуитом». Оба эти поэта являлись выразителями модных тео­ рий модернистского толка, освобождающих поэзию от требований разума^ и вообще внешних влияний, которые якобы могут ее только исковеркать. Брюсов боролся за по­ эзию совершенно иного диапазона, нежели она представлялась лирикам-индивидуали- стам, и в связи с этим требование — «раз­ вивать и совершенствовать свой талант» — ставилось им в центре его воспитательной программы. Оно включало в себя вопросы совершенствования профессионального мас­ терства, — Брюсов высоко поднял знамя труда поэта, — но отнюдь не сводилось к узкому профессионализму. Это была, преж­ де всего, забота об общекультурном разви­ тии пишущих. Северянинским эгоцентристским заявле­ ниям типа: «Не мне в бездушных кншах черпать для вдохновления ключи...»; «Нет для меня учителей...»—была дана беспощад­ ная отповедь. Дело было не только в кни­ гах, в уровне образования, хотя эта сто­ рона для Брюсова была, несомненно, суще­ ственной. Речь шла прежде всего о созна­ тельной выработке глубокого мировоззре­ ния, которое обогащает художника и яв­ ляется непременным условием создания по­ эзии в высоком смысле слова. Написанная в 1915 г. статья «И. Северя­ нин» содержит остро публицистические об­ ращения к молодым поэтам: «Одно из двух: или поэзия есть забава, приятный отдых в минуты праздности, или серьезное важное дело, нечто глубокое, нужное людям. ...По­ эт обязан строго относиться к своему под­ вигу, понимать, какая ответственность ле­ жит на нем. Чтобы идти впереди других и учительствовать, надо понять дух времени и его запросы, надо, по слову Пушкина, «в просвещении встать с веком наравне». ...Нельзя рассказать ни об одной стороне деятельности Брюсова, не увидев отсвет его увлечения Пушкиным (мы не говорим уже о его колоссальной исследовательской работе, отраженной более чем в 300 стать­ ях, принесшей ему славу ученого-пушкини- ста). Ссылки на Пушкина многочисленны в критике Брюсова. «Пушкинианство» для него было своего рода форпостом, с кото­ рого развертывались атаки по всем лини­ ям «чистого лиризма», не потерявшие поле­ мической остроты и сегодня в борьбе с кон­ цепциями иррационалистов. Пушкинская мысль — «вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии» — органически вплетается в его собственные размышления о сочета­ нии вдохновения и труда в акте художест­ венного творчества. Брюсов по-новому ос­ ветил личность Пушкина в плане проблемы