Сибирские огни, 1973, №12

дованиях, строящей реактивные са­ молеты, электрифицирующей деревню, словом, в стране, в общем и целом живущей в середине двадцатого века, обитает примерно тридцать миллионов (семь процентов ее населения!) полуперво- бытных людей. Это— так называемые пле­ мена адиваси, живущие в тропических ле­ сах и в горах. Одни из них — на грани пол­ ной первобытности, пользуются примитив­ ным луком, охотятся за черепами сосед­ них племен и особенно пришельцев, живут сбором диких плодов или кочевым ското­ водством. Другие продвинулись далее в своем развитии — занимаются примитивным земледелием, нередко основанным на выжи­ гании лесов, и после съема двух-трех уро­ жаев переселяются на новое место. Некото­ рые умеют уже пахать. К последним относятся и адиваси, насе­ ляющие леса Чаттисгарха. Это потомки двух некогда обширных племен — гондов и бхилов. Не они ли дали имя и той малень­ кой деревне, которой суждено было стать в наши дни «индийской Магниткой» — Бхи- лаи? Потомки бхилов и гондов — люди мирные и добродушные, но гордые и свободолюби­ вые. Они никогда не склоняли головы перед завоевателями и в трудные времена уходи­ ли в дремучие леса, ведя жизнь суровую, но независимую. Они сохранили свою куль­ туру, не поддаваясь влиянию ни других на­ родов Индии, ни европейских завоевателей. Практически каждый из них, вне зависи­ мости от возраста, рода занятий и пола, прекрасный танцор, певец, от природы ода­ ренный актер. Чувство юмора, чувство рит­ ма, сценичность и естественность — все это у них в крови. Они исключительно музы­ кальны (как, впрочем, подавляющее боль­ шинство индийцев вообще). У них есть свой фольклорный театр — Чаттисгари Натак. Его актеры, как прави­ ло, земледельцы и в сезон полевых работ трудятся на своих полях. В период же пауз в сельскохозяйственных работах, в межсе­ зонье, они собираются в небольшие труппы и отправляются «гастролировать» по ближ­ ним и дальним селам. Лучших актеров чаттисгарского театра использует в своих спектаклях Хабиб Тая- вир. Это актеры удивительные, актеры до последней клеточки тела. Но все они имеют какие-то иные, причем «основные» ^для их жизни, для существования их семей заня­ тия. Удивительная, в своем роде уникальная особенность чаттисгарского театра в том, что здесь практически не существует ника­ кого текста пьес, никаких написанных и заучиваемых актерами ролей. Это театр импровизации. Актеры знают лишь сюжет пьесы, знают, что должно происходить на сцене, в какой последовательности. Сюже­ ты, заданные актерам, всегда комедийны и всегда очень просты, незамысловаты. Лю­ бую из чаттисгарских пьес можно изложить в десяти строках. Вот, например, одна^ из них — «Чапраси»: весьма самоуверенный и несколько напыщенный чиновник из города останавливается на деревенском постоялом дворе. Здесь он сталкивается с ленивым, но хитрым слугой — Чапраси, а потом и с ря­ дом других деревенских мужичков, с виду простаков, но на деле больших пройдох, ко­ торые его усердно «обслуживают» и с не­ обыкновенной изобретательностью исполь­ зуют его напыщенность и снобизм, чтобы выудить из него побольше денег, добрать­ ся до заказанного им для себя виски и «до­ есть» обед, к которому он, по сути дела, не успел приступить. Вот и все. Весь сюжет. А вот как это все будет происходить, что будет сказано тем или иным героем в тот или иной момент, какой оборот примет диа­ лог— этого до начала спектакля не знает никто, включая актеров. Весь диалог, окон­ чательное содержание спектакля импрови­ зируются по мере его развития. Благодаря этому спектакль превращается в захватывающее состязание нескольких ярких актерских индивидуальностей, их природного интеллекта, их остроумия, на­ ходчивости. Благодаря этой импровизационное™ ни один спектакль чаттисгарского театра не повторяет другого. Одна и та же пьеса се­ годня идет полчаса, завтра затягивается да­ леко за полночь, а то и до утра — все зави­ сит от того, насколько «в ударе» ведущие актеры. Впервые Хабиб использовал актеров-чат- тисгарцев в 1958 году, ставя в Театре хин­ дустани народную музыкальную комедию «Мричхакатик». Обращение Хабиба к этим актерам вполне закономерно: драматург с детства слышал их песни, видел их импро­ визации, сам пел вместе с ними. Более то­ го, в молодости Хабиб специально предпри­ нял несколько путешествий по этому рай­ ону, собирая старые народные песни чатти- сгарцев. Сегодня он может напеть чатти- сгарским крестьянам-актерам песни, кото­ рые уже забыты в деревнях. И тогда, когда это нужно для его пьес, он обрабатывает эти песни, варьирует их, порой соединяя од­ ну с другой. «Мирза Шохарат» — хабибовская перера­ ботка на хиндустани «Мещанина во дворян­ стве» — открывается заразительной шуточ­ ной песней на чаттисгари, которая сразу со­ здает в театре атмосферу веселья, настраи­ вает зрителя на нужный лад. Чаттисгарские народные песни не раз вы­ ручали Хабиба в театре, а порой и в жиз­ ни, когда она оборачивалась к нему своей не самой светлой стороной. Хабиб с большим юмором вспоминает, как, путешествуя в 1956 году по Европе, он приехал в Венгрию и вдруг «оказался на мели». — Я не мог выехать из Венгрии и про­ должать овое путешествие, — рассказывает Хабиб,— по той прозаической причине, что у меня не было денег. Я оказался в положе­ нии, когда мог жить только на гонорар, ко­ торый мне платили за статьи в газетах. Я писал об индийской музыке, об индийском театре, об индийских танцах, об индийской моде, даже об индийских женщинах и об индийской кухне. Гонораров хватало на жизнь, но их было недостаточно, чтобы пу­ тешествовать далее. Рассчитывая пробыть в Венгрии десять дней, я застрял там на три с лишним месяца. Мне, как могли, по