Сибирские огни, 1973, №12

Приступив к работе в своей новой должности, я сразу попал в русло бесконеч­ ного бумажного потока. Требовалось немало терпения, настойчивости и просто фи­ зических сил, чтобы противостоять этому потоку, не оказаться в его власти. И чест­ но скажу, далеко не всегда мне это удавалось... Жизнь в управлении текла по замкнутому циклу: посевная кампания, подъем и обработка паров, кампания по заготовке кормов, уборочная и т. д. На каждую кам­ панию разрабатывались специальные решения или приказы с подробными графиками, когда начинать и когда кончать те или иные работы. По ходу дела на места летели грозные телеграммы, бичующие руководителей хозяйств за срыв графиков, за «бес­ печность и неразворотливость». Командование «сверху» вошло в привычку, оно связывало инициативу руководите­ лей и специалистов хозяйств. Само собой — уполномоченные по отдельным кампаниям. Тут уж дело доходи­ ло до абсурда. Подчас люди, не имевшие никакого отношения к сельскому хозяйству, наделялись правом отдавать распоряжения, запрещать, навязывать свою волю спе­ циалистам, руководителям МТС, колхозов и совхозов. Один только пример такого рода. В одну из послевоенных весенних кампаний в Татарском районе обнаружилась не­ хватка семян для выполнения плана посева зерновых. Ответственный областной ра­ ботник, прибывший туда в качестве уполномоченного, пытался решить проблему по- своему, Все количество семян, имевшихся в районе, он разделил на плановую пло­ щадь посева. Получилась некая среднерайонная норма высева. И теперь те, кто имел семян больше этой «нормы», должны были передать «излишки» тем, у кого не хва­ тило. Иначе говоря,— тришкиным кафтаном накрыть весь район. Агроном райсемхоза «Красная звезда» Лобастова воспротивилась этому безгра­ мотному решению, отказалась передать семена. Тогда на нее по команде уполномо­ ченного срочно завели уголовное дело, грозившее тремя годами тюрьмы. Только вме­ шательство первого секретаря обкома партии М. В. Кулагина предупредило такое развитие событий. Подобное тогда случалось часто. Ретивые Лутони всех рангов заставляли уби­ рать несозревшие хлеба, сдавать в заготовки урожай с семенных участков, что запре­ щалось законом, обязывали везти на глубинки недопустимой влажности зерно, сеять в холодную землю. Так было, и очень хорошо, что теперь этого нет и никогда больше не будет! Не стану подробно останавливаться на скоропалительных, непроверенных жизнью указаниях некоторых ученых, которые осложняли и без того трудную обстановку в сельском хозяйстве. Лично мне больше всего крови попортили, пожалуй, так называе­ мые стерневые посевы озимых, рекомендованные для восточных районов страны все тем же академиком Т. Д . Лысенко. Довелось выслушать «разнос» от самого автора этого новшества на одном из со­ вещаний. Но жизнь показала несостоятельность и этой затеи Лысенко. Стоит ли что- то еще доказывать теперь? ...Первая послевоенная весна оказалась чрезвычайно трудной. Заготовленных зе­ мель почти не было. Тракторы и прицепные машины истрепаны, лошади ослабли, да н осталось-то их после войны так мало, что подчас не на чем было подвезти воду к тракторам. Особенно трудно шла посевная в кулундинской группе районов. В середине мая там было засеяно лишь 15 процентов плановой площади, а ежедневный прирост со­ ставлял всего 2—3 процента. Стояла сушь, жаркие ветры истощали запасы почвен­ ной влаги. Для посева пшеницы оставалось максимум две недели сроку, а ее только начали сеять. При этих темпах сев грозил затянуться до 15 июня, что никак нельзя было допустить. В Купино приехал секретарь обкома партии М. В. Кулагин. Он собрал там опе­ ративное совещание директоров МТС и совхозов, агрономов и руководителей района. Вопрос был поставлен прямо: что делать? Все понимали серьезность обстановки, но долго никто не решался высказаться. Наконец, один из «аборигенов» Кулунды агроном Новой МТС Бусыгин взял слово и заявил, что ускорить дело поможет только ручной посев, так как при этом выпадает