Сибирские огни, 1973, №12

лось садить на эти машины тех рабочих, которые участвовали в их сборке, а возгла* вил всю группу смекалистый кузнец Ведерников. Льнотеребилки были настолько несо­ вершенны, что при работе, особенно на участках сложной конфигурации, терялось не менее трети урожая. Большая часть льна — 1600 гектаров — была вытереблена вручную. На уборку привлекалось все трудоспособное население, не исключая стариков и подростков. По­ мимо денег все получали за работу хлеб зерном. Более трех недель на тереблении льна работали 500 горожан. Мне приходилось мотаться по полям на верховой лошади — в седле, по бездорожью, прямиком через увалы и согры —• почти круглыми сутками. Уборка льна тянулась недопустимо долго — с конца июля до половины октября. Местные остряки шутили: — Есть леи моченец, есть лен стланец, а вот в совхозе открыли новое — лен стоянец! Соль шутки состояла вот в чем. Известно, что треста из льносоломки получается после мочки ее в водоемах или путем расстила ее на стлшцах, а у нас льносоломка превратилась в тресту от длительного стояния на корню... Если теперь Масляиинский район с великолепными машинами сеет гри, три с поло­ виной тысячи гектаров льна, то в то время, почти без всякой механизации, засевалось свыше шестнадцати тысяч! Конечно, большую часть льна колхозы не могли довести до дела. Лыюсоломкоп крыли крыши, ею устилали топкие места на дорогах, она гнила в скирдах, в бабках, ее попросту жгли. Труднейшей задачей был обмолот льна. Только кустарные малопроизводитель­ ные молотилочки «Эдди» были на нашем вооружении. И не мудрено, что молотили мы лен уже с «белыми мухами». Хлеб тогда убирали только сноповязалками. Комбайнов нам не дали, их было еше •очень мало в стране. Снопы составляли в суслоны, а затем укладывали в скирды. Мо­ лотилки были только полусложные, малопроизводительные — обмолот затянулся до середины зимы. Но так или иначе уборка была завершена, ни одного гектара урожая под снег не ушло. На следующий год совхоз засеял льном только 500 гектаров — гигантомания пошла на убыль. А мне еще долго снились по ночам голубые разливы льна под летним солнцем и побуревшие его коробочки, скорбно шелестящие на холодном осеннем ветру... Рекорды, поиски, сомнения Осенью 1935 года меня назначили главным агрономом Тогучинского района. Этот район расположен в зоне сравнительно устойчивого увлажнения. В неблаго­ приятные годы его иногда подсушивает, но такой засухи, как в Кулунде и южной Ба- рабе, здесь никогда не бывает. Богатые почвы, почти ровный рельеф позволяют меха­ низировать все полевые работы и получать высокие урожаи. Район уже тогда был крупным производителем зерна, но одновременно на боль­ ших площадях здесь возделывались лен-долгунец и конопля. Впрочем «возделывались» — это, пожалуй, не то слово. Вернее будет сказать __ высевались, поскольку ухода за посевами не было, урожаев тоже... Планы сдачи льна и конопли никогда не выполнялись. Тогучинскин пенькозавод и Буготакский льнозавод яз-за недостатка сырья большую часть года простаивали. Главная причина такого положения состояла в том, что колхозники, как ни стран­ но, не знали установленной Правительством очень выгодной системы оплаты труда на возделывании льна и конопли, с высокими премиями-надбавками за сверхплановую продукцию. Не знали, что 40 процентов от этих премий-надбавок они могли получать на свои трудодни как дополнительную оплату. Было предложено организовать массовую агротехническую учебу колхозников на семинарах при всех 29 сельских Советах района. Райком партии и райисполком узаконили это мероприятие специальным постанов­ лением. Четверг был объявлен днем агротехучебы в районе, ответственность за нее