Сибирские огни, 1973, №12

— А сам-то в хресьянских делах понимаешь? К примеру, коня можешь запречь? С какой стороны дуга закладывается? — С левой. — Толково. А чересседельник? — Тоже с левой. Товарищ председатель, что это за экзамен? Я сибиряк, вырос в крестьянской семье, сам запрягал, пахал, боронил, и меня оскорбляет такой разговор! — Эх, миляга! Да ты не кипятись! Прости, если что не так сказал, ведь п никогда и не слыхал, что есть наука по хресьянству. Теперь надо много новых слой запоми­ нать... Вот по-настоящему грамоте бы мне обучиться! Последнюю фразу он произнес с болью, и мне вдруг стало стыдно, что я неволь­ ной резкостью мог обидеть этого простого, неграмотного и, вероятно, добросовестного человека, на долю которого выпала нелегкая обязанность возглавлять Советскую власть в большой волости — У кого с квартирой устроился? — тут же спросил Грачев. — У Чернова Платона Ивановича. — Ничего, крепкий мужик, все наряды выполняет. Небось, просянкой кормит? Что поделаешь, прошлым летом ничего, кроме -проса, у нас не уродилось, засушило здо­ рово... Он немного помолчал и добавил: — Тебе, -парень, для поездок лошаденку хоть немудрящую надо и ходок с короб­ ком. Ты поговори насчет коня с ^вземотделом Шкаровским, а ходок можно в ком­ муне раздобыть... В тот же день я побывал у секретаря волкома партии Г. К. Смелова. Это был еще молодой черноволосый крепыш с серыми глазами, по специальности — мастер масло­ делия. В империалистическую войну он был в плену, больше года работал на ферме у богатого немца, где увидел немало полезных новинок по крестьянскому делу. Вернув­ шись на родину, Смелов стал страстным пропагандистом культурного ведения сельско­ го хозяйства. В его кабинете на этажерке я заметил несколько брошюр по земледелию и животноводству. Встретил меня Смелов как старого знакомого, сразу же перешел на ты: __ Вот, брат, теперь и я вижу живого агронома, а то только в книжках встречал это слово! Теперь у нас дела пойдут! Надо прививать крестьянам сельскохозяйствен­ ную культуру. Возьми ты животноводство: коров у населения уйма, а молока дают как козы. А почему? Да потому что и скот плохой, мелкорослый, и содержат его варварски, и кормят кое-как. Да и переработка молока у нас пока дедовская. Ты про Балакшина слыхал? Башковитый был мужик! Ведь это он организовал в Сибири первые масло­ дельные артели. И смотри, как тогда дело двинулось! Сибирское масло пошло на экс­ порт и по своему качеству оказалось выше датского. Конечно, Балакшин погрел руки на этом экспорте... Между прочим, я у него на курсах в Кургане маслодельную науку проходил. Теперь мы это дело можем без Балакшиных развернуть вовсю и не в кле­ тушках будем перерабатывать молоко, а на больших механизированных заводах! " Увлекшись, Смелов долго рассказывал об особенностях производства сибирского масла на экспорт. о В те времена на заготовительных пунктах никаких лаборатории не было, а качест- во масла проверяли эксперты-дегустаторы. Об одном таком эксперте, эстонце по фа­ милии Кют, смеясь, рассказал мне Смелов: — Привозим мы с доверенным маслоартели два воза масла, укупоренного по всем правилам в пергамент и буковые бочки. Думаем, сдадим первым сортом. Кют чело­ век был угрюмый, неразговорчивый. Молча указывает, какую вскрыть бочку, запуска­ ет в нее щуп Тщательно обнюхивает масло, берет его в рот, долго чавкает и, наконец, медленно сплевывает один раз, второй, третий... Смотрю, мой спутник чешет затылок, хотя не произнесено еще ни одного слова. «Зарезал! Третьим сортом пойдет масло!» - сокрушенно говорит он, наконец, глядя в спину удаляющегося эксперта. «Откуда ты это знаешь’ » - спрашиваю его. «Да уж знаю! Раз плюнул - первый сорт, два - вто­ рой а сейчас три раза плюнул. Это значит за полцены пойдет масло!». И верно, в фак­ туре Кют поставил третий сорт. Тогда я ето спросил, почему? Он огвечал по-русски с сильным акцентом: «Ти плохой мастр, в ваше теревне папы (бабы) кароф тоят жи- лесны федра. Масло пахнет жилесом. Экспорт не пойдет!». 8. Сибирские огни К» 12.