Сибирские огни, 1973, №12

А Квасов и Стасик стали пробираться на самый конец стола, к стен­ ке, и по дороге лягали стулья, чтобы забаррикадировать проход. И ког­ да пробрались и посмотрели назад, то увидели, что стулья расположи­ лись очень хорошо, выставив острые углы и не оставляя просветов. Они присели и, почти сомкнувшись лбами, потихоньку спели свою любимую: «Нас оставалось только двое из восемнадцати ребят...» Стасик дирижировал рукой под столом. — Как на охоте, старик,— растроганно говорил он.— Правда? Потом они запели другую, тоже очень хорошую песню: «Будет еще небо голубое, будут еще в парках карусели...» — А-а-а! Вот вы где! — закричали в этот момент разыскавшие их жены. ■— Что это они здесь делают? — изнемогая от смеха, спросила жена Стасика. — Да это они здесь поют,— ответила жена Квасова. — А вот мы их сейчас перепоем! — сказала жена Стасика, подбоче­ нившись. И они, действительно, перепели их, дружно грянув: Это ничего, что мы с тобою До сих пор жениться не успели!.. Тогда Квасов решил пойти на кухню — варить черный кофе. Он долго колдовал там над плиткой, но зато сварил настоящий ко­ фе цо-турецки, с аппетитной коричневой пенкой. Хотел уже разлить его по чашкам — себе и Стасику,— когда в кухню влетел хозяин. — Карамба! — обрадовался он.—Черный кофе! Блеск! Дай попро­ бовать. Квасов подал ему кастрюлечку. Хозяин попробовал, выплюнул кофе в раковину, сказал: «Горячий, черт! Пить невозможно!» — и долил кастрюлечку холодной водой. — Оставить тебе? — спросил он. — Не надо,— сказал Квасов, направляясь в комнату.— Пей до дна. Он вернулся в комнату и сразу увидел, что там назревает что-то неприятное. Побледневший Стасик сидел за столом и, пристукивая ладонью, настойчиво говорил: — Нет, я был на охоте. Вы что, не верите? — Я был на охоте! — повторил он.— Был! И я подстрелил белую куропатку! — Верно, верно,— захихикал подоспевший хозяин.— Она белая, точно. Беленькая. Я вчера видел — он ее по проспекту вел. — Она крашеная,— сказала жена Стасика. — Так выпьем за крашеных куропаток! — иронически провозгла­ сил кандидат наук. Он не смотрел на Стасика, но каким-то образом усмехался все-таки в его сторону. — А я не буду! — сказал Квасов. _ И это называются мужчины! — прорычала подружка хозяйки. Ее расплавленное надгрудье вспучивалось протуберанцами, извергалось и клокотало. Квасов зажмурился. Он зажмурился так крепко, что даже на минуту оглох Когда уши отложило, Квасов близко услышал голос Стасика. _ Не трогайте человека. Пусть поспит. — Пусть он поспит на диванчике,— твердо отвечала хозяйка. Они отнесли Квасова в соседнюю комнату, положили там на диван и больно выкручивая ноги, долго стаскивали ботинки. Квасов терпел. Его несколько раз перевернули, укладывая поудобнее, поспорили шепо