Сибирские огни, 1973, №11

фигурку в ватнике. Человек быстро поднялся с корточек, исчез, не обер­ нувшись ко мне. Все произошло так быстро, будто примерещилось мне в таинственном свете прожектора, бросавшего причудливые изломанные тени от малейших неровностей на берегу. На следующем цикле я все-таки внимательно оглядел трап. Нижний конец его, упиравшийся в палубу понтона, не был виден, его закрывала высокая каюта понтона. Верхний виднелся на своем обычном месте, был закреплен за бревно на кромке берега. Широченная выпуклая палуба баржи, почти освобожденная от пе­ ска, по-прежнему залитая светом лампочек, напоминала теперь в густой темноте, подступившей к ее бортам, гигантский опустевший танцеваль­ ный зал. Люди уже ушли, и музыка перестала играть, а свет забыли вы­ ключить... Неся к берегу предпоследнюю порцию песка, я снова увидел Игната. Он шел по берегу к трапу, ведущему на понтон, стройный, подобранный. Хороший парень Игнат! Хоть и не просто мне с ним —из-за Кати. Игнат встретился со мной глазами, кивнул мне, улыбнулся... Вот именно таким он и запомнился мне! * i Уже снова поворачиваясь к барже, я мельком заметил, что Игнат вскочил на бревна, махнул мне рукой, побежал по крутому трапу на пон­ тон, тотчас пропал за крышей его каюты. Я, стараясь забрать весь песок с палубы, накрыл разинутыми челю­ стями грейфера последнюю кучу его; осторожно включил механизм замы­ кания челюстей, чтобы острые кромки их, скользя по палубе баржи, не повредили ее; челюсти сомкнулись, грейфер поплыл вверх, песка на па­ лубе не осталось. Шкипер и матросы баржи помахали мне руками... А в густой и будто на ощупь плотной темноте, скрывавшей и реку, и противо­ положный берег, уже светился разноцветными огнями, клубился оранже­ вым паром, низко и басовито шипел буксир, подводивший к причалу но­ вую баржу с песком. Поставив ее, он должен увести разгруженную. Рядом с последним самосвалом стоял Мирошников. И когда я вы­ сыпал песок, и самосвал натужно двинулся от берега, я выбросил пар. В наступившей тишине раздался голос Мирошникова: — Классно работнул, Cepera! —Его длинное худое лицо с малень­ кими бегающими глазками, тонким и кривым носом, узкими губами по- всегдашнему беспокойно; руки Мирошников засунул в рукава, сложил их на животе, меховая ушанка сидела на голове косо и смешно. По своей обычной подвижности беспорядочно переступил ногами, крикнул уже сердито: «Сейчас новую баржу поставят, чтобы Игнат сразу начинал!..» Я снова дал пар, повернул кран, установил его стрелой вдоль пон­ тона. Поднялся из-за рычагов, опять почувствовал, как ноют поясница и плечи, потянулся кверху одеревеневшими руками. — Принимай работенку, Игнат! Обернулся: в кране Игната не было. Санька уже оделась. — Спасибо, Cepera, что дал мне выспаться!..—звонко выговорила она, засмеялась:—А на танцы все равно опоздала, вот бедуха!..—Лицо ее уже было чисто умытым, губы —накрашены, подведены тушью бро­ ви и ресницы. — Ночью с крана никуда, Санька! — сказал я ей, глядя в глаза.— Чтобы выспалась нормально, слышишь?! Санька вытянулась, приложила руку к шапке: — Так точно, начальник! —снова засмеялась. Смоликов стоял у топки, молча смотрел на меня своими -неподвиж­ ными сонными глазами. Но на мой вопросительный взгляд ответил быст­ ро и понятливо: — Игнат, наверно, в каюте. Сейчас придет. Я спустился с крана на железную палубу понтона. Она была скольз