Сибирские огни, 1973, №11

Тетя Надя преподавала в школе английский. Ей уже за сорок. Ее пышные, совершенно седые волосы, зачесанные назад, открывали по- мужски большой лоб. Косматые, черные брови с глубокой морщинкой между ними, крупные, четко резные губы, дымящаяся сигарета в янтар­ ном мундштуке с серебряным ободком усиливали в ее облике это муж­ ское. И курила она по-мужски просто, естественно, а не по-дамски ма­ нерно. Она затягивалась с удовольствием и глубоко, а не то что модни­ цы, набирающие дым только в ротик и лихо пускающие его в потолок длинной струей. В душе тети Нади таилась такая воля, что самые отпетые, хулига­ нистые ученики делались на ее уроках серьезными и внимательными... Скоро пришли Валины мать, отец и брат. — Ну, здорово, племяш! —загремел дядя Иван, тиснул руку Юрия, обдал стужей. —- Привет, Бегущий по волнам! —и Валерий поднял красную от мороза руку, помахал ею. Юрий кивнул ему. Тетя Аня обняла Юрку и даже почему-то всхлипнула. Дядя Иван, здоровенный, весь в железных мускулах, багроволи­ цый, с рыжеватыми щетками бровей и усов. Такой в жизни любую тя­ жесть вынесет —не согнется. И душа у него была такая же мускули­ стая, не подверженная всяким там переливам тонких чувств, годных только мадамам, белоручкам да квелым интеллигентикам. Юрка знал, что дядюшка гордится этим. Был он когда-то механиком, а потом пробился в заведующие ав­ тобазы. И Валерий тоже пошел в отца, хотя и был пообтесанней, все-таки кончал институт связи. Грубость отца превратилась у него в этакую на­ гловатость и самоуверенность, а мужская, глыбистая сила принаряди­ лась в спортивную форму... Бесцветные, белесые волосы, причесанные гладко «на пробор», уз­ кое лицо, тонкий, прямой нос, водянисто-прозрачные глаза в белесых ресницах, усмешка свысока, пламенеющий косматый красный свитер... Нет, не лежала у Юрия душа к братцу... А родственники все подходили. На вешалке уже не хватало места, и шубы, пальто складывали прямо на пол под вешалкой. Юрия удивило, что все это были пожилые и старые люди. Моло­ дых, кроме Валерия, он не видел. Юрий пришедших всех знал, но толь­ ко не мог понять, кто, кому и кем приходится. Были тут и кумовья, и свекры, и сватьи, и шурины, и девери, и золовки. Юрия смешили эти не­ понятные ему, теперь не употребляемые слова. Он понял только слово «теща». — Давно, давно, сват, нужно было собраться всем родным,—пела Юркина мать,— сколько уже не сидели за одним столом? А ведь все-та­ ки родные. Как-то разбрелись все, будто стадо на лугу без пастуха, Я иногда обо всех скучаю. — Так, сватья, так! И корова мычит, когда в другой двор уведут. «Что это за хреновина такая: сватья, сват?» —недоумевал Юрий. — Тетя Надя! А ты кем приходишься моей маме? —спросил он. — Золовкой. Юрий засмеялся. — Чего ты? — Да как-то непривычно: золовка! Смешное слово. Я теперь тебя золовкой буду звать. Они оба засмеялись, и тетя Надя щелкнула его по лбу. ...И вот все началось так, как бывало у деда. Сдвинули два стола в один. Валя накрыла его прозрачной розовой клеенкой. Потом шумно, весело все мыли руки, звякая медным соском умывальника, садились