Сибирские огни, 1973, №11

— Куда после школы двинешь? — В театр! Актрисой,—почему-то вызывающе ответила Валя, словно ждала насмешки. — Ох ты, актрисой! —восхитился Женька.—Это здорово! —Он глаз не спускал с девчонки. — Здорово-то, здорово, а вот попробуй —попади в училище,— серьезно заговорила Валя, взбивая кулаками подушку.—Там на одно место сорок заявлений. -— А ты не теряйся, иди смело,—возразил ей Юрка.—А вдруг у те­ бя такие способности, что все ахнут? — Конечно,—поддержал Женька. — Правда, ребята?! —лицо Вали так и обдала жаркая радость. — А я вот, похоже, ошибся,—загрустил Женька.—Черти! Я орни­ тологом хочу быть, птиц изучать хочу! А стал рулевым-мотористом. — Зачем же ты... — Да я сначала поступил в речной техникум. Брат у меня механи­ ком плавает. Отец —капитан. Так что я —потомственный речник. Вооб- ще-то, жизнь и работа речников мне нравится... Жить на реке, плавать по Оби —это тебе не фунт изюма. Сама понимаешь. Но у меня вот ка­ кая чертовщина получилась. Наткнулся я как-то —ни с того, ни с сего —на книгу о птицах. И начитался там о розовых чайках. Они редко встречаются. Гнездятся где-то на севере, у черта на куличках. Еще уз­ нал про куропаток розовых. Их в тундре немало. Но вот, представля­ ешь, чучела розовой куропатки ни один музей в мире не имеет. Розо­ вую чайку имеют, а куропатки нет. И знаешь почему? Подстрелят ее, упадет она и лежит расчудесная, розовая. И вдруг прямо на глазах у охотника начинает выцветать, ее розовые перья гаснут, белеют. Что-то с ними происходит после смерти птицы. Значит, розовый цвет —это цвет ее жизни! — Как интересно,—удивилась Валя. — А потом я разыскал еще книги о птицах. Альбатросы, орлы, фрегаты, буревестники!.. И так мне эта наука-—орнитология —понрави­ лась, что я прямо почувствовал призвание к ней. Но было уже поздно: кончал техникум. — Вот жалко-то! —вырвалось у Вали. — Он же, Валюха, голубятник,—весело воскликнул Юрий.—И фамилия-то у него Голубев. До сих пор, как пацан, лазает по крышам и свистит. Засунет в рот два грязных пальца и...—Юрий по-разбойни­ чьи, оглушительно засвистел. В кухне ойкнула мать, а они, все трое, расхохотались... Валя убежала помогать Агриппине Ефимовне. Эх, все-таки, неплохо дома! Чисто, уютно, тепло. Это не то, что «общага» в затоне. Юрий, улыбаясь, прошелся по комнате, разбросил руки, потянулся, сладко зевнув. — Ну, Женька, сегодня мы нажремся настоящих сибирских пель­ меней. Мать у меня мастерица делать их. Помню, я еще пацаном был, собирались на пельмени к деду с бабкой все родственники. Это, брат, были особенные вечеринки. Сходилось человек двадцать. Попробуй-ка одна хозяйка приготовить пельмени на такую ораву... С утра мама и бабка начинали рубить сечкой в деревянных корытцах замороженное мя­ со: свинины —поменьше, говядины—побольше, лук там, конечно, перец. —Юрий взмахивал сразу двумя руками, чтобы подчеркнуть самые важные слова.—Мясо обязательно нужно рубить. Из мясорубки выхо­ дит фарш котлетный, а у рубленного мяса совсем другой —пельменный вкус. Да еще в него подмешивают снег. Он тоже дает особый привкус. Так и растолкуй в будущем своей жене. Пельмень —это зимнее блюдо. Они любят мороз и снег. Перед тем, как варить, их нужно заморозить —и это тоже придает им особый привкус.