Сибирские огни, 1973, №11

В арсенале художника рядом с вдохнове­ нием идет отточенная писательская техни­ ка. Бураны и пурги описаны бессчетное чис­ ло раз. Для романа «Сад» необходима бы­ ла особая пурга, она должна стать запев­ кой, столкнуть судьбы героев, сразу же по­ казать их отличительные человеческие ка­ чества. Вот как сделал это Коптелов. «Погода переломилась нежданно-нега­ данно. Сначала исчезли горы, потом по всему небу потянулись длинные серые ни­ ти. Взлохматившись, они превратились в сплошную пелену. Дохнул робкий ветерок, и на ближайшей меже закачались, роняя куржак, одинокие кусты бурьяна. Закру­ жились белые вихри. И вслед затем сплош­ ным фронтом ударил буран, подобный ла­ вине, низринувшейся с гор». С точки зрения метеорологии, здесь скрупулезно точно описано приближение холодного фронта второго рода с его обла­ ками-торпедами и внезапным шквальным ветром. Но обратим внимание на эмоцио­ нальную окраску картины. Слова «перело­ милась», «превратились», «закачались», «ударил», «низринувшись» — как точно пе­ редают все эти глагольные,формы стреми­ тельное и неотвратимое приближение пур­ ги! Тревога нарастает, как при снежном обвале в горах, когда глыба снега в мгно­ вение ока превращается в лавину. И далее: «В один миг исчезла даль полей. Снежная крупа, которую ожесточенно сыпали тучи, и взбаламученная ветром пушистая поро­ ша ■— все всклубилось так, что даже своих ног не стаио видно». Вот она неистовая ка­ русель, не только зримая, но и отчетливо слышимая благодаря созвучиям «взбаламу­ ченная», «пушистая пороша», «всклубилось». Вот в эту неистовую пургу и повстречался с Верой и заблудившимися вместе с нею девчатами Василий. Здесь зародилось их чувство, здесь впервые проявились незау­ рядные волевые качества Василия. В описаниях Коптеловым явлений приро­ ды нет и намека на «лирические песнопения природе», о которых с таким сарказмом го­ ворил М. Горький. Простая мужественная авторская интонация. Точнее всего ее мож­ но определить, ссылаясь опять-таки на Горького, который, обращаясь к Пришвину, писал: «Человек научился говорить прек­ расными, певучими словами о диком реве и .вое зимних метелей, о стихийной пляске губительных волн моря, о землетрясениях, ураганах. Человеку и слава за это, перед ним и восторг, ибо это сила его воли, его воображения неутомимо претворяет бесп­ лодный кусок Космоса в обиталище свое, устрояя Землю все более удобно для себя и стремясь вовлечь в разум свой все тай­ ные силы ее». (М. Горький, Соб. соч. ,в 30-ти томах, т. 24. стр. 266). В подходе Коптело- ва к природе нет коленопреклонения перед ее силами, как нет и песнопений во- славу бездумных «покорителей». Недаром вслед за описанием событий, связанных со свире­ пой пургой, чуть было не погубившей людей, идет сцена посадки берез. Да, вьюжным зимним утром следующего дня Василий и Вера сеют семена деревьев для будущих лесозащитных полос, старательно прикры­ вая их пучками соломы, и мечтают о ве­ сенних зеленых всходах. Ну, как не вспом­ нить вновь Горького: «Рожденный Землею человек оплодотворяет ее своим трудом и обогащает красотою воображения своего». Поскольку у нас речь зашла о худо­ жественных средствах, которыми так мас­ терски владеет писатель, отметим еще одну особенность его произведений: когда Коп­ телов пишет о последних кочевьях народа, жившего до Революции «слепо и немо», он смотрит на природу и мир глазами алтай­ ца, всю жизнь проведшего в аилах, охот­ ника и зверолова, привыкшего олицетво­ рять окружающее. И когда читаешь «Сад», удивляешься точности слов и словесных оборотов, присущих именно хлеборобу-си- биряку. «Ну, упрям ты, Микита! Охота те­ бе ломать все через колено?» — рассер­ женно говорит Забалуев. Он же: «На вет­ ру жизнь доживу, как упряжной конь в ог­ лоблях». Или: «Девка норовистая, вроде молодой кобылки, а парень придет, уздеч­ ку накинет, может, и сумеет угомонить». О непутевой дочери: «В беду, как в омут, бросилась». Вряд ли нужно комментировать место действия, привычный круг жизни рассказчика, если дается такое описание: «У грузного седока трепыхались согнутые в локтях руки, словно крылья птицы, у ко­ торой еще не отросли маховые крылья, спо­ собные поднять ее в воздух». Для Забалу- ева, который и от персональной машины-то отказался потому, что любит, «когда лоша­ диным потом попахивает», характерна та­ кая сентенция: «Нам с тобой нельзя пор­ тить отношений,— мы в одну упряжку впряжены. Надо идти ровно, ухо в ухо, как пара коней в плугу». Весь образный строй речи резко меняет­ ся, лишь только действие переносится в иную среду. Для героини повести «Снеж­ ный пик», выросшей в городе и не расстав­ шейся еще с немного детским, наивно-ро­ мантическим восприятием мира, характерна речь, изобилующая сказочно-возвышенны­ ми эпитетами. Горы ей представляются «се­ ребристо-голубыми громадами», они похо­ дят «на пенистые гребни суровых волн». «Расплавленным серебром» сияют льды. Изогнутые рога горных козлов Клаве на­ поминают полозья перевернутых детских санок. Первое прикосновение к плечу люби­ мого воспринимается ею как опаляющая вспышка: «Освещенные заходящим солн­ цем, снежные вершины гор полыхнули ог­ ромными кострами в ясном голубом небе. От неожиданности Клава вскрикнула, слег­ ка прикрыла глаза левой рукой, чтобы это буйное пламя не опалило ей ресниц; а пра­ вой, сама того не замечая, оперлась на пле­ чо Ыната». А как емко и лаконично передан взгляд влюбленных, от которого у нее —• «на щеках появились ямочки, светлые, ми­ лые, как бы залитые счастьем», а у юно­ ши — «в улыбке распахнулась душа». Только непривычный к походам человек мо­ жет так передать свои ощущения: «Сбро­ сив рюкзак, Клава покачнулась, удивляясь легкости своего тела». Потом, сидя у ручья,